«Лев Николаевич, ведь Шлиман раскапывая Трою, находкой меча и золотой маски Агамемнона, подтвердил, что Гомер писал правду. Он так точно описывал предметы, как будто сам присутствовал среди воюющих греков…»,
– «Бек, если признать, что Гомер писал правду, то в тексте все должно быть правдой…  Но, тогда, кто такие  – Посейдон, Афина, Зевс, которые летали над сражавшимися греками,то ставя воинам  подножки, то напуская им туман в глаза, то толкая их в сторону?
Если гомеровское описание узоров на медном мече почти абсолютно совпадает с артефактом, то и другие действия и само существование небесных «богов», должны быть тоже правдой! Тогда кто они такие? …И почему наука  не видит их?»
– из беседы  с Л. Н. Гумилевым.

Аннотация. Данные казахских баксы и  мифологии Центральной Азии  раскрывают назначение степных башенных построек без захоронений, как устройств   контакта с другими Мирами и уровнями Вселенной. Впервые вводится понятие, что «творчество это вспоминание»  из подсознания, определяя смысл и значение космогонии для  ранних стадий этногенеза.

Summary. The data of the Kazakh baksy and Central Asian mythology reveal the purpose of steppe tower buildings without burials as contact devices with other Worlds and levels of the Universe. For the first time the notion that ‘creativity is a recollection’ from the subconscious is introduced, defining the meaning and significance of cosmogony for the early stages of ethnogenesis.

Ключевые слова: Озарение, «получение»  идеи,   мифологические  программы подсознания, «башни тянущие Небо» как традиции кочевых этносов,  стадиальность этногенеза.
Keywords: The enlightenment, ‘receiving’ of ideas, mythological programs of the subconscious, ‘towers that pull the sky’ as a tradition of nomadic ethnic groups, the stage of ethnogenesis.

 

Каждый из нас, рисуя или сочиняя сюжет, создавая идею проекта или мелодию, нарисовав эскиз, начинает перечеркивать, исправлять и вновь рисовать. Снова и снова создаются варианты, которые также не удовлетворяют. Все не то, опять не то…

В конце концов, кажется, что вроде бы, подходящий – это первый вариант…  Этот поиск неведомо чего, в итоге может завершиться каким то усредненным решением, но в душе остается ощущение, что настоящее «то», это что – то  более прекрасное, оригинальное, яркое… И нарастает внутренняя неудовлетворенность… Так, что же такое «ТО»?  Невидимое, неосязаемое, но с которым  рисуемое бессознательно сравнивается, несмотря на отсутствие каких либо ясных критериев сопоставления… Оно действует, присутствует, к нему бессознательно стремятся. Это состояние обычно называют творческим поиском, порывом. Поиск этого «ТО», неожиданно  обнаруживает присутствие и воздействие  на творческие процессы совершенно иных пластов  – от  программ «записанных» кем то внутри самого рисовальщика (то есть того,  с чем пришел в этот мир данный художник), до необходимости взаимодействия с  культовыми местами или сооружениями.

Исследуя такие процессы, мы неожиданно сталкиваемся с присутствием действующей мощи древнейших мифологических представлений, про которые  обычно писали, что это уже пережитые стадии «до христианского» («до мусульманского») периода в «эволюции религиозных представлений»,  что это просто фантазии древних людей и т.д.

При обобщении полевых экспедиционных материалов по шаманизму, постепенно сложилась модель системы «взаимодействия Миров», которая неожиданно оказалась напрямую связана со всеми уровнями творческого процесса – от отдельного человека, целого рода, племени, до  творчества и поступков в масштабе целого этноса, включая даже масштаб суперэтноса.

Упрощая, можно все свести к следующему – каждая душа, после своей смерти, должна пересечь Великие Воды Забвения, после чего все пережитое ею в  мире живых стирается из памяти. Само название притока реки Стикса – Лета (греч. «забвение») показывает назначение этой водной преграды. Это водное разделение миров является неотъемлемой частью царства смерти почти во всех мифологических и религиозных системах. От зороастризма – переход по мосту Чинват, соединяющий мир живых с миром мертвых,  свыше 2500 лет назад,  до относительно «молодого» ислама, где душа должна перейти по мосту Сират шириной тоньше волоса, над адом,  1800 лет спустя. Схожие представления  присутствуют в мифологиях Древнего Египта, Вавилона, Шумер, Китая, индейцев и др.

После прохождения определенных испытаний, душе готовится  новый Путь (т.е. биографию),  который она должна пройти после нового рождения в мире живых. При этом ей показывается все, что она будет переживать, творить, страдать или радоваться в мире живых. Судя по разъяснениям казахских баксы (включая эксперименты со мной и добровольцами), ей представляются даже будущие проекты, лица людей, с которыми она будет вступать в контакты, будущего супруга, все события, окружение, вплоть до деталей интерьеров.  Получается, что все проекты и события уже придуманы, созданы и существуют в другом мире и в другом времени.

Фактически, происходит процесс сотворения нового человека вместе с его окружающим «новым миром» и событиями. По объяснениям шаманов важным считается, что ритуалы воссоздающие первоначальные процессы сотворения Вселенной, восстанавливают здоровье, даже при самых безвыходных ситуациях, приносят плодородие, побеждают состояния меланхолии и отчаяния. «Другими словами, космогония представляет собой  образцовую для любой ситуации творения: все, что человек  делает, повторяет в каком-то смысле «Деяние» как таковое, архетипический жест бога-творца:  сотворение мира» [1, С.42]. Также важным представляется, что в мифах в ряд бедственных и негативных ситуаций ставят не только слабость, болезнь или старческую немощь, но и потерю вдохновения у поэта, его неспособность к творчеству.

«Скрытый смысл этого верования состоит в том, что только первое явление какой-либо вещи имеет значение, все последующие ее появления такого значения не имеют… . Но думать так – значит недооценивать основополагающую роль первоначального Времени, которое рассматривается как время «действительное» именно потому, что оно было в какой-то мере «вместилищем»  нового творения» [1, С.44].

По сообщению баксы Али-Рахима Шокпарова (Алматинская обл.), такая «сотворенная»  душа  парит над ночными семейными парами и проникает в лоно к женщине, которая  должна родить его в новой семье. Но при прохождении родовых путей, стресс «стирает» из ее памяти всю информацию, которую она получила как внутреннюю программу для мира живых.

После родов на ребенка обрушивается агрессивная система обучения, традиции и религиозные правила, каноны и мораль, этика окружающего общества и др., которые по своей общей направленности, противоположны Великой информации, полученной в дар от «другого мира». Фактически весь процесс  взросления  человека в нашем мире является  процессом забывания и замещения «дородового» знания,  знанием  аналитическим, логистическим, основанном на правилах и канонах. Здесь на первый план выходит гностицизм. По меткому выражению М. Элиаде – «последователь гностической философии изучает миф, чтобы отмежеваться от результатов этих событий.  …Cледовательно, он не имеет никакого реального отношения к жизни, миру и истории. Гностик, как и ученик санкхья-йоги был уже наказан за грех забвения своего истинного Я. Непрерывные страдания из которых состоит человеческое существование, исчезают  в момент пробуждения, которое есть в то же время anamnesis» [1, C.129]. Но через историографический  anamnesis  можно спуститься в глубины самого себя, т.е. увидеть то, что заложено в своей программе этой жизни. Но в западном мире исторический anamnesis находится на еще начальном этапе понимания, и, скорее всего, являясь чужим для исследуемых нами культур, так и не достигнет необходимых уровней развития. Это мы связываем с возрастом западноевропейского  суперэтноса, то есть с его старостью и глубокими традициями искаженного христианского миропонимания [2, C.117-125].

По Платону между двумя земными существованиями душа созерцает идеи: в этот момент она владеет познанием чистым и совершенным [3]. Но после перехода в мир живых, все забывается, но знание продолжает неявно существовать в воплотившемся человеке.

Интересно, что, по данным Али-Рахима, в казахской религиозной системе аналогичный принцип пронизывает все уровни,  существует понятие, что только в момент смерти, человеку в нашем мире открывается его высшая программа, его истинное Я, показывая то, что он должен был, но не смог выполнить. Схожие пояснения были получены от Беркимбай Ата, от Козы-кыпшак Махамбет Ата (оба Кызылординская обл.) и других баксы.

Тогда получается, что  творчество – это вспоминание! В наше сознание часто прорываются отрывки из первоначального знания – иногда наступает состояние, ощущение, что данная комната вам знакома  и  что сейчас, через минуту откроется дверь и войдет определенный человек. Вы даже знаете, во что он одет. Вдруг открывается дверь  и именно так одетый человек заходит в комнату и говорит  слова, которые вы знаете. Это явление получило свое название  deja vu – «уже виденное» (фр.).

Можно подвести вывод, самый важный для нашей темы – души перед попаданием в мир живых видят все идеи, все будущее, от людей до проектов – музыкальных, архитектурных, военных, научных и др. То есть в другом мире уже готовы все формы и события будущего и есть существа которые творят  программы для каждого индивида. И каждый человек приходит в наш мир с комплектом высочайших, идеальных произведений, т.е. сразу является носителем самого нужного знания. Тогда встает главная проблема – как  увидеть эти скрытые в подсознании идеи?  И другая проблема – как определить, кто именно из людей является носителем этого внутреннего закрытого знания, важного для конкретного направления исследования?  

Судя по данным шаманов,   представления с движениями  душ по Мирам, являются характерными для народов Центральной Азии, причем с древнейших времен. Так как они присутствуют во всех мифологических системах  региона и в разное историческое время у разных этносов, что позволяет считать это одним из  принципов управления нашим миром  вышепоставленными.  Обычно отбирали  людей шаманы, раскрывая  индивидуальные  внутренние программы «высшего Я», но только тем, кому это можно.   Как один из примеров из истории, можно привести рассказ шамана Тэб тэнгри  кагану Чингису о его будущей программе жизни «на восемнадцать долгих лет».  Схожими  случаями  полна  казахская  история.  Это происходит и в настоящее время…

Но часто случается, что необходимо получить скрытые знания без шаманов или иных жрецов. Обстоятельства могут быть разными – срочность событий или секретность в принятии  решений, часто  заставляют  самого человека  обращаться к своему «высшему Я».

Здесь вспоминаются многочисленные  башенные сооружения, различной формы и материалами, построенные рядом с почитаемыми могилами («аулие» – «святой», «связующий  с  иными  мирами»  каз.) по всей территории Казахстана. В зависимости от региона, формы их разные, от подземных «ханака»  до башен с внутренними ярусами.

Окружающее  население связывает их назначение с обрядом «тунеу», т.е. «бодрствование» в ночное время с целью связи с духом умершего или покровителем данного места. Причем их названия  связаны с культом местного святого или другими силами. Причем у каждой башни существует свой покровитель, поэтому надо знать, что делать и как просить. Например, у башни Бегим Ана (Кызылординская обл., 10 в.), вокруг много следов от жертвоприношений  –  ленты тканей, деньги, бараньи черепа или рога. Считается покровительницей святая Бегим Ана, которая помогает только женщинам и что мужчинам нельзя к ней даже подходить. Называли  случаи вылечивания бесплодия,  паралича, помощи при жизненных неудачах и т.п.

Так получилось, что именно наши экспедиции впервые произвели обмеры и фотофиксации данного типа сооружений,  на которые до нас никто не обращал внимания.

В 70-ые годы в археологии и искусствознании господствовала система взглядов о стадиальности архаических культур, семинары по знаковым системам в Тартуском университете собирали толпы ученых, сборники по семиотике расхватывались с полок «Академкниги». Естественно,  первая статья по этим, т.н. «башенным мавзолеям» в «Декоративном искусстве СССР» [4] назначение этих сооружений связывала с моделями  мирового Древа жизни («байтерек» – каз.).

Высоко поднятый вход-лаз  связывался  с «дуплом-пещерой» в стволе Древа, воткнутые палочки на корпусе башни  с дериватами «ветвей», на которые садились птицы – как «души умерших». Строительство их на возвышенностях,  обряды  приносящие  плодородие, богатство, защиту от болезней и др., почти  совпадали с «функциями» Мирового древа в работах семиотиков. Статья неожиданно получила большой резонанс в научных кругах, появились многочисленные ссылки, даже учебное пособие на ее основе.

Г.А. Пугаченкова, исследуя  памятники данного типа в Средней Азии и Хорасане, очень осторожно отнесла их происхождение к северным степным регионам, приводя  большое количество иллюстраций различных памятников архаичного типа [5]. Но  на поднятый ею вопрос о причинах такой распространенности конусовидных и шатровых купольных наверший  на памятниках такого типа в Центральной Азии, до сих пор фактически не было предложено никаких новых гипотез или исследований. Большинство публикаций носит описательный характер, постоянно идет путаница об  этнической принадлежности и датировке.  Особенно много о споров вызывают  сосуществование на территории  Казахстана двух разных типов и непохожих друг на друга  типов башенных сооружений.  Первый – это башни с  коническими и шатровыми навершиями, которые учеными  связываются с огузской строительной традицией. Самые  архаичные из этого типа 7-9 вв. по форме напоминают  ступенчатые пирамиды с высоко поднятым входом, ведущим в небольшое  внутреннее помещение. Эти архаичные памятники чаще всего сложены из плитняка, верх плоский, обычно с отверстием, с входом, расположенным почти на половине высоты здания, к которому ведут несколько высоких  ступеней. Во всех них отсутствуют следы захоронений, назначение их так и не определено. Это Домбаул, башня т.н. «Козы-Корпеш», «Еки дын» и др., все в Центральном и Северном Казахстане, где первоначально располагался союз огузских племен.

По композиции они напоминают архаичные  ступенчатые пирамиды Центральной Америки и Ближнего Востока. Последующий период развития таких сооружений проходит вдоль низовьев Сыр-Дарьи в 9-11вв. Они приобретают стройные пропорции, вершины превращаются  в конические и шатровые купола, с совершенной и четкой геометрией, но входы также подняты над уровнем земли. Их также сооружают на холмах  и в них отсутствуют захоронения.

Дальнейшая судьба такого типа сооружений уже связывается с территориями Хорезма, Хорасана, Азербайджана, Ирана  и Турции. С приходом ислама данные формы  стали  связываться  только с мавзолеями, а конические и шатровые навершия  уже становятся  завершением  минаретов  мечетей.  Древнее культовое   назначение данных форм было забыто, превратившись  в  чисто художественный прием.

Но рядом с этими сооружениями соседствуют другие, более  архаичные башни, здесь отсутствует симметрия, геометрическая правильность форм. Объединяет их отсутствие захоронений, тесная камера внутри, высоко поднятый вход и отверстие на верхней части. Но время строительства от 18 до начала 20 вв. Возникает уникальная возможность раскрыть назначение такого типа сооружений, так как известны даже имена создателей и зафиксированы случаи проведения в них ритуалов. Данный тип  связывается с  образованием казахского этноса. В разных регионах они разные, как по материалам так и по форме.  Для низовьев  Сыр-Дарьи  характерны башни из  сырцовых блоков, корпуса их диаметром от 2 до 3,4 метров и высотой от 5 до 10 м. Они представляют трубу,  суживающуюся к верху,  с  приподнятым  от уровня земли небольшим входом.  Внутреннее  пространство диаметром от 1 до 1,5 метров. В верхней части обычно оставляется отверстие, но иногда перекрываются  несложными  купольными сводами. Наружные поверхности часто утыканы рядами жердочек, причем их расположение на фасадах не повторяются, в каждом регионе  они различны.

В других регионах они строятся из камня, жженого кирпича, даже из слоев земли с перемежающимися слоями  веток растений, гранитной крошкой или другими минералами.  В таких случаях они сооружаются в форме усеченной пирамиды или конуса  с площадкой в верхней части,   на которой выложены узоры в виде крестов в круге или свастик. На них  отсутствуют внутренние камеры, на некоторых сохранились следы  ступеней или остатки деревянных конструкций. К наиболее крупным таким устройствам следует отнести гору Казыкурт  (Южноказахстанская обл.), конической формы, с плоской вершиной, на площадке  которой выложен каменный крест  в круге,  диаметром около 60 метров.

Лев Николаевич просмотрев статью про башни, задал всего один вопрос:  «А для чего кочевники строили такие сооружения?», тем самым поставив под сомнение опубликованные выводы  и, собственно, весь семиотический подход к традиционным культурам.  Ведь, действительно, для чего везти в степь камни, в бурдюках воду, известь, собирать сухие ветки  у святых могил…  Затем сооружать нечто, назначение которого так просто не объяснишь, и все это при огромных затратах сил и средств. Ведь одновременно нужно ухаживать за скотом, доить, поить, охранять, собирать соседей, кормить их на стройке  и прочая,  прочая…

Поздно вечером, подъезжая к Кызылорде, заметил, что у кладбища «Котыбар батыра» горел костер. Возле него сидели трое людей, которые пригласили нас на ужин. В разговоре выяснилось, что внутри глиняной башни сидит беременная женщина, которая хочет выяснить, что с ее старшим сыном в Афганистане, от которого уже нет писем 2 месяца. До этого она держала пост, читала «дуа» (молитвы-заговоры), принесла в жертву овцу, после чего, поднялась внутрь башни с целью исполнения обряда «тунеу». Постепенно наступил рассвет и мы пошли к башне, из входа которой спускалась женщина. На вопрос, получила ли она информацию, в ответ услышал,  – «Всю ночь не могла уснуть, страшно! То какой то шорох, то шум…  Наконец, устав от бдения, когда начали слипаться веки, возник- ло что-то светлое, голос произнес –  «Что здесь делаешь!?», – сразу ответ – «Все лежит дома…».  Мы поспешно собрались и поехали к ним домой. Никаких известий там не было, но наш шофер случайно открыл почтовый ящик на воротах  и оттуда выпали конверты. Обрадованная мать, читая, плакала. Оказывается,  сын заболел желтухой и попал в госпиталь, откуда  из-за карантина письма не пропускали.

Так, я первый раз, увидел, как работают такие сооружения. Потом, уже зная это, целенаправленно собирал материалы по взаимодействию архаичной  архитектуры с человеком.  Можно привести часть текста на встрече с маленькой девочкой – баксы в Кызылорде [6]. На вопрос, для чего наружные поверхности таких сооружений украшают жердочками, последовал следующий ответ: «В небе есть четыре звезды, желтоватая, голубая, красная и белая. От них идет на нас «нур» (излучение, свет). Если правильно его пропустить через себя, то открывается  знание,  приходит  здоровье и понимание всего…» – а у меня в голове  – «я спрашиваю про деревянные палочки, а она говорит про какой то «нур», – но она  дальше  – « … башни строили архитекторы, которые этот нур видели…  И палочки ставили в зависимости от места строительства, времени и еще многого другого. Освященные веточки со святых мест, собирая  нур сквозь такие устройства, усиливают воздействие на человека, закрытое  неправильным пониманием этого Мира…»…

Все эти данные переворачивают наши «научные» представления о древней архитектуре. Получается, что ученые варились в своем мире, в своих надуманных теориях, а рядом  этнос строил аппараты для медитации и успешно пользовался ими.

Становится ясным, почему такие сооружения строили огузы еще тысячу лет назад на этой территории, а потом их назначение «забылось», и они стали лишь  художественной традицией. Новый, молодой народ, возникнув на их месте, неожиданно стал творить с самых ранних, архаичных  форм, хотя перед ними стояли уже совершенные и развитые сооружения, еще не утратившие свои фантастические возможности. Новый народ продолжил использование их в своих целях, но при строительстве новых башен, почему то не стал заимствовать огузское, а родил древнейшие формы, которые должны были быть забытыми и ушедшими в Лету.

Кто и как им открыл древние секреты? Ведь именно с таких архаичных башен начинались  пирамиды и зиккураты, обелиски и башни при храмах еще Древнего Египта, Вавилона, Шумер, Центральной Америки, Китая и других стран и этносов. Позже они стали художественным стилем, породившим прекрасную архитектуру, которую ученые считали высшим уровнем для данного этноса. Но это уже умирание первооснов архитектуры как явления. Обряды, символика, пропорции  занимают учебники и главы исследований, но никто не обращал внимание на глиняные или плитняковые неказистые сооружения-архетипы, которые строили жрецы на ранних этапах этногенеза.

Южнее Семипалатинска, недалеко от пос. Борли, высится гора Шынгис-тау. По преданиям, на вершине этой горы Великий каган испрашивал судьбы  походов, исполняя определенные ритуалы. В 90-х годах были еще видны  остатки деревянно- го сооружения,  в форме  круга,  с холмиком в середине. По легенде, участвующие в обряде сидели  кольцом вокруг этого сооружения,  участвуя  в этом таинственном ритуале. Похожие ритуалы обнаруживаются в других преданиях о походах могольских воинов, причем в ритуалах обычно  участвуют чингисиды.  При этом, почти  в каждом случае,  присутствует некое возвышение с устроенным  вертикальным сооружением, в котором  производит  какие то действия жрец или человек, руководящий всем этим.  Причем в момент ритуала  он  вновь сидит выше  плоскости земли…

Каган Чингис, создавая новый этнос (и религиозную систему) тоже начинал с творения архаичных  архитектурных форм, приносящих  знание и победы. Почему? Наверное, все начала в мире должны быть одинаковы. И казахи, свои первые шаги начали с этих великих архетипов… Но попали под агрессивный прессинг социализма, то есть гностицизма. А теперь смотри выше, в начало статьи.

Ибраев  Б. А.,
Республика Казахстан,  г. Алматы
bek_ibrayev@mail.ru

 

Литература

1. Мирча Элиаде. Аспекты мифа. М., «Академический проект»,2014. -234 с.
2. Ибраев Б. А. Возрождение мифологии: Коркыт Ата – Заратуштра / Круговые танцы: Природа-Человек-Космос: коллективная монография / М-во культуры и духовного развития Респ. Саха. – Якутск: Офсет, 2014. – 268 с.
3. Платон. Менон. // Полное собрание сочинений в одном томе- М.: Альфа-книга, 2016.- С.679, 680, 684.
4. Ибраев Б. А. Космогонические представления наших предков / Декоративное Искусство СССР -№ 8. – М.: Искусство, 1980. – С.
5. Пугаченкова Г. А. К проблеме происхождения «шатровых мавзолеев» Хорасана / Материалы Южно – Туркменистанской археологической комплексной экспедиции, Вып.1 / Ашхабад: Туркмен. филиал АН СССР,1949. – С.57-71
6. Палуанова Айсулу, тогда она была школьницей, г. Кызылорда, Казахстан.
7. Ситчин З. Лестница в Небо (пер. с англ.Ю.Гольдберга). – М.: ЭКСМО, 2010 – С.133, рис.43. – 448 с.
8. Ситчин З. Назад в будущее (пер. с англ.Ю.Гольдберга) – М.: ЭКСМО, 2010 – С.369, рис.101 и далее. – 416 с.