В своем докладе, прочитанном на научно-творческой конференции «Алтай в общецивилизационном пространстве Евразии», состоявшейся 22 марта 2013 г. в Горно-Алтайске, в Большом зале Госсобрания Эл Курултай, академик Б.Я. Бедюров поднял проблемы евразийской общности, которые поднимали в свое время академик Н.К. Рерих, члены Евразийского кружка, вынужденно оказавшиеся после 1917 г. за границей, и ученый-тюрколог Л.Н. Гумилев. Сообразуясь с новым этапом общественно-исторического развития Евразийского региона, академик Бедюров выдвинул идею создания Ассоциации алтайских народов Евразии – союза народов, население которых ныне составляет полмиллиарда человек.

Уважаемые участники конференции! Дорогие друзья-товарищи, соседи и родичи – дальние и ближние! Я очень рад тому, что эта конференция проходит в этих стенах, в нашей республике в столь знаменательное время – в начале весеннего равноденствия. (Дело пошло к лету. На самом деле, это и есть новый год, астрономический – в эти дни).

Когда появилось понятие евразийства? Я хочу этот вопрос задать себе и вам, поскольку сейчас в нашей стране усиленно забалтывается тема евразийства. У меня существуют большие опасения, что в этом направлении, помимо политпиара, ничего не будет делаться конкретно.

Евразийство, как понятие, как философское течение в российской мысли, возникло после революции 17-го года, после страшной гражданской войны, когда лучшая часть мыслителей, я имею в виду культурных деятелей, оказалась за пределами России. Эти умы задались, находясь в Европе, вопросом: отчего все-таки погибла императорская Россия? Что произошло за эти двести лет существования постпетровской империи? Почему Россия погибла?

Им было легче, чем нам после 91-го года. Потому что русская аристократия была европейского воспитания, европейского менталитета, с европейским духом и культурой. Они адаптировались, хотя барыни вынуждены были прислуживать потомкам санкюлотов, а дворяне и офицеры стали таксистами, швейцарами, но они, тем не менее, и там, на чужбине, находясь не среди своих, оставались гордыми русскими людьми, патриотами своей Родины. И они думали, мыслили, сумев дать верный ответ и себе, и Родине.

Для тех, кто остался в Советской России, для победившей стороны, для большевиков, для Сталина, например: кто такие были евразийцы? Евразийцы были для них беляки, враги, а их нельзя было слушать. И эта точка зрения господствовала по инерции в нашей стране вплоть до гумилевских времен. Гумилев себя называл «последним евразийцем», но это было не так. Он был единственным евразийцем такого масштаба в Советском Союзе. И, если он и не был вовсе запретным, то имя его всуе не должно было упоминаться в научных академических, особенно в исторических кругах.

Я застал те времена, будучи студентом Литературного института и аспирантом Института востоковедения Академии наук СССР – главного мозгового центра страны, которая должна была и занималась Евразией, всем нашим миром – от Марокко до Филиппин. И там, особенно в ИВАНе, даже нельзя было заикаться, что ты последователь Гумилева, и читаешь «Древних тюрков» или «Поиски вымышленного царства»…

И почему, как бы ниоткуда, вдруг появилось понятие Гумилева уже как общенационального явления, как явления российского духа? А появилось оно после ухода самого Гумилева, который совпал с исчезновением нашей Большой России под именем Советский Союз. После очередной, небывалой в истории катастрофы, и оказалось востребовано евразийство на новом этапе нашего крушения. Поэтому нельзя забалтывать это понятие. Больно, очень больно и страшно. Мы должны понять: почему раскололась наша страна к 91-му году? По-разному говорят, смотря каких идейных точек зрения придерживаются люди. Одни говорят – распад. Другие – развал. Да никакого распада не было, произошло просто после роспуска СССР расчленение нашей страны на пятнадцать маложизнеспособных образований. Если даже маленький мизинчик болит, это уже больной организм, а если его отрезать, то это неполноценный организм. Если организм лишить любой его составляющей, то получается безнадежный инвалид. В этом смысле очень хорошо, что мы задаемся понятием Гумилева и его уроков евразийства.

На Алтае Гумилев был всего один раз, еще студентом. Вы знаете, полагаю, обстоятельства его биографии. Жизнь его была многострадальна. Он был сыном двух великих поэтов – Николая Гумилева, расстрелянного, и Анны Ахматовой, к которой отношение со стороны властей тоже было своеобразным всю ее жизнь. Он мог стать академическим ученым, но, постоянно находясь в лагерях – то в Карлаге, то на Севере, был лишен элементарных условий для научной работы. Он читал академические издания – Бартольда, Грум-Гржимайло, Иакинфа и других – урывками, в неподходящих для такого рода занятий условиях. Столько названий, столько имен, столько цитат! И, будучи прекрасным стилистом, унаследовав от родителей острый ум и дар к языкам, изучив эти труды, пересказал их так, чтобы было понятно, доступно не только академическим ученым, но и простому читателю. Вот почему Гумилев сегодня так овладел умами.

Мы, алтайцы, к сожалению, не могли из-за всего этого противодействия, еще во времена существования автономной области, пригласить к себе Льва Гумилева, хотя очень этого хотели. Мы тогда даже не знали обо всех обстоятельствах, перипетиях его биографии. Только раз у нас появилась возможность встретиться с ним, в 1982 г., когда мы проводили в первый и единственный раз в столице нашей Родины Дни алтайской литературы. А что такое Дни алтайской литературы в то время в нашей неразвитой области? Это было все! Дни Алтая, Дни алтайского народа впервые на столичном уровне! И мы договаривались, звонили Льву Николаевичу домой, в Ленинград. Но нам помешали, и Гумилев не приехал на Дни алтайской литературы. Это было бы нечто сверхъестественное, если бы он появился вдруг на заключительном вечере наших Дней в Центральном Доме литераторов.

Он был на Алтае на раскопках пазырыкских курганов в 1949 году. Еще молодым человеком. Возможно, некто из духов наших каганов, что вышли из раскапываемых курганов, вселился в него, после чего, он и стал не просто Левой, а тем самым Л.Н. Гумилевым, которого мы знаем и почитаем.

Я учился на первом курсе Литературного института и однажды, зайдя на Арбате в Дом Книги, увидел удивительную книгу – толстую, в синей обложке. Книга называлась «Древние тюрки». Открыл и стоял, не мог оторваться: Алтай описывается, преображение народа – теелесы, тардуши-тодоши, телеуты. Это все так было необычно, это звучало как музыка – имена наших древних этнонимов. Это, оказывается, он, Гумилев, был. И, несмотря на то, что у меня, студента, было не густо в кармане, я забрал все экземпляры этой книги. На следующий день я еще раз пришел, забрал все, что было на складе, и отправил посылкой на Алтай, снабдил всех наших видных представителей тогдашней элиты – писателей и ученых – экземпляром «Древних тюрков». Чего греха таить: мы тогда очень плохо знали свою историю. Мы с трудом выговаривали этноним «тюрк», хотя именно мы, алтайцы, и являемся прямыми потомками древних алтайских тюрков. Первый народ, который назвал себя так, жил на Алтае. Все остальные народы, с которыми воевали, сражались наши предки, созидая тюркское государство, в те времена тюрками себя не называли. Это был еще небольшой народ, как и мы ныне, который жил между Алтаем и Хангаем.

Нельзя не отметить и то, что в наше время многомиллионные тюркские народы, а их, как вы знаете, около двухсот миллионов на земном шаре, пользуясь своей силой, своими возможностями, отнимают, пытаясь присвоить исключительно себе, нашу историю, нашу культуру, наши древнетюркские эпитафии, нашу славу и нашу честь, забывая, что есть живой народ, который является по ареалу обитания, языку, по этническому составу прямым потомком и наследником древних алтайских кок-тюрков.

Тюрков очень легко отличать – настоящих и производных. Помимо самого Алтая, есть еще два определителя – язык и родоплеменной состав. Те роды и племена, что обитали в те далекие времена, живут на Алтае по сей день, составляя основной этнический компонент, своего рода базис нашего народа. А есть тюркские народы, которые вовсе не имеют сеоков, хотя называются и очень претендуют быть самыми что ни на есть главными тюрками. Как отмечал князь Николай Трубецкой, «именно алтайские тюрки впервые объединили народы Северной Азии и Восточной Европы в одном государственном теле», то есть создали понятие Евразии, понятие евразийского государства. Это государство существовало двести лет. Поэтому тогдашний язык алтайских тюрков распространился на этом громадном континентальном пространстве великих степей, гор, равнин и лесов, став в то время языком межнационального общения, именно в силу возникновения первого Тюркского Каганата. Так же, как человек в процессе своего развития переходит с языка на язык, так и народы переходят с языка на язык, осваивают чужой язык, начинают на нем говорить, и он постепенно становится им родным языком.

Может, поэтому за всю свою жизнь, встречаясь с разными представителями родственных тюркских народов, я никогда не слышал от них вопроса: а в чем вы нуждаетесь, алтайцы? Чем вам, алтайским ученым, помочь? Вот, говорят, у вас там финансовые трудности. Давайте, мы вам построим чего-нибудь, выделим средств. А какая необходима вам, алтайским писателям, поддержка в вопросах издания своих книг? Есть ли у вас свои журналы, газеты, сайты? В чем алтайские политики нуждаются? В чем здравоохранение нуждается? И что сделать, чтобы моторизованные орды варваров из ближней сибирской округи не затаптывали бездумно Алтай, ибо лет через десять Алтай при таком отношении, включая и Алтайский край, станет в туристическом отношении малопривлекательным. Сколько можно ахать-охать, поражаясь красотам природы, если нет или не станет духовной, культурной, этнической составляющей? Почему Франция, почему Италия – туристические страны? Потому что за их плечами великая культура. Люди приезжают в Париж любоваться не Сеной. Да что Сеной любоваться, она, как и Москва-река, мутная, грязная, это вам не Катунь да Бия! А есть великая французская культура, великая итальянская культура. Чем Алтай будет интересен миру и стране, если мы не можем обустроить свою землю как Палестину для христиан, как Мекку для мусульман, если мы не сможем обеспечить своеобразие Алтая – культурное, историческое, духовное для всех остальных тюрков? Да и не только для тюрков.

В нынешней России, из-за терминологической путаницы, понимание Алтая чрезвычайно сузилось. Алтай воспринимают только как два субъекта Российской Федерации – Алтайский край и Республику Алтай. И то путают, даже в официальном обиходе. Когда открываешь Интернет, там, где погода, написано: «Горно-Алтайск, Алтайский край». Всё! (Кстати, где наше Гидрометбюро, почему оно не делает запрос?) Люди, которые приезжают к нам из томского Алтая, Кемерово, Новокузнецка не осознают, что они живут к северу от Алтая. Люди, которые приезжают с юга Красноярского края, не осознают, что они живут в предгорьях Алтая, а не на Саянах. Люди, которые приезжают с Байкала, не осознают, что они живут в восточных отрогах Алтая, а не в Тункинской долине или в Иркутской области. То есть понятие географического Алтая крайне сузилось. В то же время наши дорогие соседи (я приветствую монгольскую делегацию!) очень активно используют бренд Алтая на мировом уровне. Бренд Алтая вовсю используется не только в Монголии, но и в Китае, Казахстане. Они не говорят там, а действуют, работают, получают дивиденты, ибо там реальный туризм, реальный запрос на бренд Алтая. В Китае маленький кусочек Алтая, расположенный в 80 километрах к югу от нашей государственной границы, используется миллиардным Китаем очень активно и очень бережно. Нельзя камушек подобрать, нельзя цветок сорвать, нельзя окурок бросить. Вот как наши соседи-китайцы берегут великий Алтай. А мы начинаем наш Алтай священный затаптывать и загаживать, забывая о его значении. Если в наше время, когда все ценности измеряются в баррелях, долларах и так далее, будет забываться культурное, историческое и духовное наследие, то деструктивное воздействие этого феномена будет страшным. Это похуже, чем война. Народ, который не помнит этого, лишаясь исторической, культурной памяти, обречен на вымирание. Он начинает осознавать себя ущербным, бедным. В этом отношении мы на Алтае, в российской части Алтая, обладаем огромным нематериальным богатством, по сравнению с которым нефть и газ – ничто, ибо рано или поздно они закончатся. А планете всегда нужны будут воздух, вода, нужны будут шумящие леса Алтая, его горы, нужны будут наш язык и наше культурное, этническое своеобразие.

Кстати, в отношении якутов я могу сказать: они – народ, единственный среди тюркских народов, который всем сердцем к нам тянется, который помогает нам, пользуясь мощью своей не только материальной, алмазной, а именно духовной мощью. Это великий народ. А вот некоторые наши соседи и родичи договорились до того, что кай (исполнение эпоса речитативом) — не наш, а, дескать, только их. Так же нельзя, коль мы братья, надо понимать, что у нас общий Отец, общая Мать.

Если мы подытожим те дебаты, что происходили у нас в течение всего двадцатого века, то надо признать и закрыть это неразумие навсегда: да, нас пытались сделать народом без истории, без религии, народом без языка. Будто бы мы слезли с кедра только при Советской власти! Понимаете? Я высоко оцениваю советский период, период двадцатого века и весь период российский – от и до. Нас не должно было быть, мы могли быть под корень изведенными, уничтоженными в результате геноцида. Но именно за эти 250 лет, находясь в лоне государства Белого царя, несмотря ни на какие издержки, перегибы алтайский народ сохранил свою этническую идентичность. Да, мы потеряли свои огромные территории, мы оказались на окраине своих коренных земель – в горах, на периферии, куда наши остатки загнали враги. Но нам нужно было сохраниться, уцелеть. Нам дана была национальная передышка, мы были защищены границами России и Советского Союза. В ХХ веке нам опять дана была передышка, после 17-го года. (Кто бы как ни относился к этой революции, но это было объективное явление). Нам была дана в течение ста лет социальная передышка, чтобы мы встали, поднялись на ноги, раскрыли глаза, обрели свет, стали образованным народом, а не туземцами, как мы хотим сегодня иной раз преподнести, показать себя туристскому люду. В Башкирии тоже стали разъезжать в лисьих малахаях, как во времена Салавата Юлаева, но это ведь мощная, развитая нефтяная республика. Понимаете? Ведь мы притворяемся, что мы такие. Экзотику, видите ли, национальный колорит гоним. А это ведь нехорошо. Да, нужно показывать своеобразие – блеск, а не нищету своей культуры, и не надо опускаться на уровень туземцев и инородцев, которыми мы давно перестали быть.

Президент Путин очень правильно сказал, что в России нет лишних народов. Нет ни одного лишнего народа, все нужны в стране нашей. Поднимаясь на Мамаев курган, где покоится прах героев, я горжусь не только тем, что лежит там мой земляк – артиллерист Шуклин. Показывая всем, что это мой земляк, горноалтаец, я еще вижу там на плите фамилию Пассар. А это был герой-нанаец, снайпер, сын крошечного дальневосточного народа, который один уложил двести шестьдесят вражеских воинов. Вот каков был вклад каждого из наших народов в трудный час битв и сражений. Каждый чукча, каждый ненец, каждый тоджинец и впредь будет востребован в свой срок Родиной. Ведь в этом сила России – в уникальности нашей евразийской цивилизации, единства в многообразии. Вот почему силен русский народ. Он, как говорил Гумилев, именно как русский, может понять душу других, сожительствовать с другими народами своей страны. Исмаил Гаспринский – великий мусульманский, тюрко-татарский мыслитель, живший в России более века назад, тоже отмечал: с кем может мусульманин жить? Он с французом не сможет ужиться, с немцем не может пить вместе, а может все это делать только с русским – и жить, и работать, и гулять вместе.

Русский может есть и чукотскую еду, и калмыцкую, и монгольскую, и так далее. Он привычен, он свой. Он первый парень на деревне. Деревня у него большая – размером в одну шестую часть света. Что ему делать в маленьком городе, где и без него тесно Фрицу и Жану? Поэтому, в этом смысле, мы все являемся на самом деле, не на словах, евразийцами. Не только по духу, по житью-бытью своему, мы все вместе, без исключения.

Я всегда провозглашаю: нам, народам Великой Степи, народам, жившим к востоку от Дуная и к северу от него, даже германцам, ненавистен был принцип кровавого Рима. Наши политики, не думая, часто повторяют: «Разделяй и властвуй». Россия стала большой, выросла из маленького, захолустного Московского княжества, потому что унаследовала дух и стимул вселенской империи Чингисхана. А это был Кодекс Евразийского Континента – самый лучший кодекс, самая правильная национальная и кадровая политика. Без этнической и религиозной дискриминации, только благодаря своему радению и своим способностям. Даже бывший противник – враг, который переходил на государеву службу, мог возвыситься, радея, стараясь, до самых высоких постов. Это вы знаете из истории Тюркского каганата, истории Монгольской империи, Российского государства, потому что они, прежде чужие, включаются органично в состав нашего государства. А сейчас это великое преимущество хотят подорвать с другой стороны. Подходят под видом крутых патриотов. Как может русский человек быть националистом? Для меня это дико. Национализм – это свойство маленького народа, удел мелких, которые хотят уберечься, сохраниться. Русские же не эстонцы, не грузины. Великий народ. Он объединяет. Для него и чукотская культура своя, и узбекская культура своя, и бешбармак, и плов – свой, не только щи и каша.

В этом смысле, если перевести термин «тюрк», (у нас на Алтае его долго путали), думаю, я чуть пояснил, почему нас лишали в ХХ веке своего настоящего имени. Этноним «тюрк», которым называл себя наш народ, в VI веке создавший Великий Тюркский каганат от Желтого моря до Черного, переводится как «ближние, родичи», в смысле – союзники, федераты, ибо они все приходились друг другу родичами. Великий академик Самойлович говорил: «Почему каган обращается к огузам, как своему народу, и тут же говорит: почему вы восстаете?» А дело в том, что в перевод, расшифровку древнетюркских надписей вкрались понятийные ошибки. В переводе как дано? «О, огузы мои! О, тюрки мои…» Академик задается вопросом: «Почему так обращается?» А дело в том, что там не так надо было переводить. Нужно было понимать, читать: «огюслерим – тюркюлерим». Тогда все понятно: «О, огузы мои, о, родичи мои! Отчего ж вы-то, свои, родичи, восстаете, мало вам, когда другие враги кругом?»

В этом смысле термин «тюрк» на нашем языке до сих пор означает «тереген-теркюн». И монголоязычный термин «ойрот» с «тюрком» – тоже синонимы. С разницей в тысячу лет, но с тем же смыслом и оттенком. Ученые монголоязычных народов стали неправильно переводить данный этноним как «ойрат». Но не может же государь свою дочь выдавать за вассала. Он роднится только с теми, кто ему равен. В политическом смысле «ойроты» были союзники, ближние, родичи, от глагола «ойро» по-монгольски, а не «ойраты» – лесовики, лесные народы. Лесной народ оюннары в Туве живут. На Алтае оно переводится как «йыш-киши» или туба. Вот это и есть буквальный перевод: «оюннар» – лесной народ, по-монгольски. Понимаете, а по-алтайски, по-тюркски йыш/чыш-киши –это северяне наши, лесовики. Вот в таком смысле употреблялось.

Поэтому, дорогие друзья, многое уже сказано, прояснено по истории Алтая. Хотелось бы, чтобы мы мыслили, понимали и действовали вместе. Если мы говорим об Алтае, я всегда подразумеваю: Алтай не может быть без Хангая на востоке, а на севере – без Байкала, и без Турфана, Турфанской впадины на юге. Вот это и есть наш Великий Алтай. Где бы мы ни находились, естественно, мы являемся, в широком смысле, алтайцами. Учитывая это, мы сейчас образовали другую Ассоциацию, не Конгресс тюркских народов – это узко, а Ассоциацию алтайских народов Евразии. Алтайских народов Евразии – это серьезно, это полмиллиарда человек. Это не только тюркские народы, это монгольская группа, это тунгусо-маньчжурские народы, это корейцы, это японцы. Они все – алтайские народы. Вот тогда мы, как коренные тюрки, оказываемся не на периферии.

О коренных тюрках, кто не знает, поясню в заключении: коренных тюрков сейчас всего миллион. Это мы, трое сирот на юге Сибири, – алтайцы, хакасы, тувинцы – составляем полмиллиона, и саха-якуты на севере, – тоже полмиллиона. Это и есть оригинал. А вот «ксероксы» иногда начинают претендовать, что они оригинал. Понимаете? Поэтому, чтобы такого не было, будем друг друга поправлять, учить.

Очень хорошая идея – провести конференцию в Томске. Томск очень ценен, как столица нашей прежней большой губернии от Таймыра до Монголии.

Позвольте закончить свой доклад чтением стихов.

 

АЛТАЙСКИЙ КОВЧЕГ 

Кочевник, в надежном и вечном ковчеге, я снова
плыву по просторам великого Моря Степного,
на мачту взобравшись легко – на макушку Алтая,
гляжу на восход и закат, звездный час ожидая.

А те, кто со мною в пути хлеб и воду делили,
лишь берег завидя, ушли, обо всем позабыли,
спеша, гомоня, слову брата не внемля…
Следы их теперь не отыщешь в распаханных землях.

А я все плыву, и конца нет простору,
и рано ли, поздно, – в какую-то пору,
я знаю, что хватятся люди ковчега,
огни на курганах моих позовут человека.

И смутною памятью в сердце его шевельнутся
деревья и воды, прося поскорее вернуться.
Идите обратно! Я с вами готов породниться,
но, чур, уговор, – вам придется учиться
мудрее быть, краше,
стать другом и зверю, и птице,
их речь понимать, ведь она первозданнее нашей.

Сбирая по крохам великое знанье природы,
Сквозь времени волны – сквозь годы,
когда всему сущему братьями станем,
мы к новому берегу путь свой направим,
навстречу всем будущим испытаниям.
Наш Мир – это общий ковчег на стезе мироздания!

 

Б.Я. Бедюров,   Эл Башчы алтайского народа,
Народный писатель Республики Алтай,   академик РАЕН,
Секретарь Правления Союза писателей России

 Ссылка:   http://xn--b1aecmbkimfh2am9j.xn--p1ai/evrazija/