К изучению истории культа Тнгри у монголов

(Доклад, прочитанный на 29-ой  Сессии Постоянной Международной конференции алтаистики  15-21 сентября 1986 г. Ташкент. Рукопись написана в июле 1986 г.)

Еще выдающийся бурятский ученый Доржи Банзаров писал: «Было время, когда шаманство владычествовала над всеми народами, обитавшими от Волги до Восточного океана, от северных пределов Тибета и берегов Сейхуна (Сыр-Дарья – Ш. Б.) до полуночных стран» [1]. Очевидно, что несмотря на усиление ряда работ за последние годы, углубленное исследование древнего верования алтайских народов в широком сравнительном и историческом плане с привлечением всех доступных ныне материалов является актуальной задачей современной алтаистики.

Нет сомнения, что поклонение Небу, как и другие шаманские культы, возникло сначала среди более ранних представителей алтайских народов Центральной Азии. По крайней мере, хунну, которые представляли западную, хунну-алтайскую ветвь из двух основных ветвей, на которые, как предполагают многие исследователи, распалась древнейшая общность алтайских народов в период между Х и V веками до н.э. / а к другой восточной ветви принадлежали  тунгусо-маньчжурские племена/, поклонялись Небу и Земле еще задолго до нашей эры. А гунны, т.е. хунну, оказавшиеся уже в IV в н.э. в Восточной Европе, продолжали оставаться верными своему вероисповеданию с его культом Неба. Вполне возможно, что этот культ у древних праболгар /Тангра/ по своему происхождению ближе всего стоит к хунну-алтайскому первоварианту культа-Неба, нежели к более поздним его разновидностям, в частности, к тюркской.

В этой связи следует принять во внимание те некоторые общеисторические факты, на основании которых за последние годы болгарские исследователи приходят к новым, весьма заманчивым для алтаистики выводам относительно гунно /хунну/ – алтайского происхождения праболгар [2].

Тюрколог С. Г. Кляшторный справедливо отмечает: «…Почитание Неба как верховного божества было «присуще едва ли не всем древним кочевникам Центральной Азии, независимо от этнической принадлежности. Но этот факт сам по себе еще не предопределял единства их мифологии и верований. Поэтому терминологического совпадения в имени верховного божества /тангра – Ш.Б./ праболгар и древних тюрок /Тенгри – Ш.Б./, указывающего на общие истоки обеих религий, еще недостаточно для более определенных выводов о степени их близости…[3]

В силу отсутствия исторических данных трудно судить о том, до такой степени был возведен культ Неба у древних хунну. Лишь известно, что правители хунну, которые назывались шаньюем, устраивали при своем дворце церемонию поклонения Небу и Земле. Но нет данных о том, как и в какой форме обосновывалась власть шаньюев с помощью культа Неба, и о том, как это могло отразиться в историко-политических представлениях хунну.

Из всех этих алтайских народов именно у тюрков /VI-VIII вв./ и особенно монголов /XIII-XIV вв./ древний культ Неба / древнетюрк. Tenri, древнемон. Tngri/ получил свою наиболее развитую форму.

С углублением социального развития и утверждением единодержавной хаганской власти у монголов в XIII в. Тнгри выделяется в особую категорию божества, т.е. оно становится верховным божеством в иерархии шаманских божеств.

На наш взгляд, неслучайно многие очевидцы и авторы, писавшие о древних монголах /Плано Карпини, Г. Рубрук, Марко Поло, Гайтон Армянский, Радщид-ад-дин и др./ считали, что у монголов существовало единобожие Тнгри или Небо. Так, например, Плано Карпини писал: «Они /монголы – Ш.Б./ веруют в единого Бога, которого признают творцом всего видимого и невидимого, а также и признают его творцом как блаженства в этом мире, так и мучений, однако они не чтут его мотивами или похвалами, или каким-либо обрядом»[4]. Ясно, что у монгольских шаманистов по-своему, чисто в христианском понимании.

Он принял верховное божество Тнгри у монголов за единого бога. Утверждение средневековых авторов о существовании единобожия у монголов свидетельствует о качественном изменении культу Тнгри на сравнительно поздней стадии развития шаманизма. Обожествление Тнгри как главного объекта культа и универсализация его функций необычайно усилили монотеистическую тенденцию в шаманизме. И эта тенденция, в конечном счете, превратила культ Тнгри в некую монотеистическую веру, обозначаемую некоторыми авторами термином «Тенгриизм» [5].

Возражение многих авторов против разделения культа Тнгри от шаманизма у древних тюрков нужно отнести также и к монгольскому шаманизму. Тнгри у монголов еще не стало единственным богом – как это характерно для подлинно монотеистических религий, а являлось только главным в пантеоне шаманских божеств. По отношению к Тнгри все другие шаманские божества имели второстепенное значение.

Эволюция шаманского мировоззрения при тюркском каганстве и особенно при монгольском государстве /XIII в./ показывает, что формирование идеи единого верховного божества в лице Тнгри было теснейшим образом связано с утверждением единохаганства, как единый хаган должен управлять на земле, единое божество должно верховодить на небесах. Нет сомнения, что культ хагана и культ Тнгри были неразрывно взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Вместе с тем культ Тнгри при великих хаганах становится еще и политизированным, государственным культом. В лице Тнгри хаганы приобрели своего всевышнего покровителя. Известное монгольское степеотипное выражение «Mongke tngri-ein kucun-dur» / «Посредством силы Вечного Неба»/, с которого начинались чуть ли не все хаганские послания, указы, пайцы и каменописные надписи XIII-XIV вв., свидетельствует, что монголы не просто возвели Тнгри до высоты вездесущей небесной силы, а пытались с её помощью оправдать поступки и действия своих хаганов.

Формирование и развитие идеи единого верховного божества находят наиболее полное отражение и в монгольской историографии. Санкционирование хаганской власти с помощью культа Тнгри было важнейшей задачей традиционной монгольской историографии со времени её возникновения. Замысел первой монгольской хроники «Монгол-ун Нигуча Тобчияна» / «тайное сказание монголов»/ сводится к тому, чтобы посредством шаманской идеи верховного божества исторически и идейно обосновать правомерность хаганского единодержавия в лице Чингис-хагана, объединившего разрозненные монгольские владения в единое государство.

По хронике, только высшее Небо предопределило Чингису и его роду владычествовать над монголами и покровительствует им во всех их делах. В ней говорится: «Небо с Землей сговорились, нарекли Тэмучжина царем царства. Пусть, говорит, возьмет в управление царство» [6].

Устами самого Чингиса хроника утверждает следующее: «Ныне, когда я силою Всевечного Неба, будучи умножаем в мощи своей Небом и Землей, направил на пути истины всеязычные государство и ввел под единые бразды свои, и вы учреждаете для меня гвардию» [7].

Легендарный родоначальник монгольских хаганов Буртэ-чино считается рожденным с судьбою, /ниспосланной/ от вышнего Неба» (deere tengkerei-ece jayaatu toreksen Borte Cino…»/. Более того хроника прямо приписывает небесное происхождение «Золотому роду» монгольских хаганов. В ней приводится следующая древнемонгольская легенда: «Добун-Менгер просил руки Алангоа… Добун-Мергену Алар-гоа родила двух сыновей. То были Бугунотай и Бельгунотай… После смерти Добун-Мэргена Алан-гоа, будучи незамужней, родила трех сыновей. То были: Бугу-хадаги, Бухату-салчжи и Бодончар-простак. Бельгунотай и Бугунотай, старшие сыновья, родившиеся еще от Добун-Мергена, стали втихомолку говорить про свою мать-Алан-гоа: «Вот наша мать родила троих сыновей, о между тем при ней нет ведь ни отцовых братьев, родных или двоюродных, ни мужа… Тогда мать их, Алан-гоа, говорит: «Вы, двое сыновей моих… осуждали меня и говорили между собою: «Родила, мол, вот этих троих сыновей, а от кого эти дети? Подозрения-то ваши основательны. Но каждую ночь, бывало, через дымник юрты, в час, когда светило внутри /погасло/, входит, бывало, ко мне светло-русый человек, он поглаживает мне чрево, и свет его проникает мне в чрево. А уходит так: в час, когда солнце с луной сходится, процарапываясь, уходит, словно желтый пес. Что не болтайте, всякий вздор! Ведь если уразуметь все это, то и выйдет, что эти сыновья отмечены печалью небесного происхождения. Как же вы могли болтать о них, как о таких, которые под пару простым смертным! Когда они станут царями царей, ханами над всеми, вот тогда и уразумеют все это простые люди!» [8].

Примечательно, что приведенная легенда о небесном происхождении хаганского рода, а вместе с нею и шаманское воззрение на Тнгри как на верховную силу, получила необычайно широкое распространение и в других странах Востока. Древнемонгольскую легенду приводили в той или иной мере иранские, среднеазиатские, китайские и тибетские авторы, писавшие по истории монголов. Приведем примеры:

В «Сборнике летописей» «Джами’ат-Таварих» / Рашид-ад-дина/ 1247-1318/ говорится: «Утверждают, а ответственность /за это лежит/ на рассказчика, сто Алан-гоа спустя некоторое время после того, как лишилась мужа, однажды спала дома» И вот через /дымовое/ отверстие шатра проник луч света и погрузился в её чрево… Спустя некоторое время она поняла, что забеременела. Когда подошло время разрешиться от бремени, её братья и родичи её мужа собрались и сказали: «Как можно, чтобы женщина, не имея мужа, тайком завела бы /себе/ мужа и забеременела?». Алан-гоа в ответ /им/ сказала: «Так как я принесла ребенка, не имея мужа, как бы /в действительности/ ни обстояло дело, ваше предположение уместно и подозрение, которое вы питаете, внешне правильно. Однако несомненно, что «воистину некоторые подозрения являются грехом»… Эти сыновья, которых я принесла, принадлежат к особому разряду /существ/. Когда они вырастут и сделаются государями и ханами всех народов, тогда для вас и прочих племен калачу определится и выяснится, как обстояло моё дело. От Алан-гоа появились на свет трое сыновей. Имя младшего /сына/ Бодончаркаан, … род /насаб/ Чингис хана восходит к нему»[9].

Известно, как излагается та же легенда и в китайских источниках, в частности в «Юань-ши» /История династии Юань/: «Табун-мэргэн умер. Арун-гова /Алан-гоа – Ш.Б./, будучи вдовою, однажды ночью видела во сне, будто через верхнее отверстие юрты вошло к ней белое сияние, и превратилось в златообразного, необыкновенного человека, который и лег на постелью к ней. Арун-гова от ужаса пробудилась, и после сего зачала и родила Бодон-чара. Он имел необыкновенный вид, был важен, скромен и говорил мало. Домашние называли его дурачком, но Арун-гова в беседах с людьми говаривала, что этот сын не дурак, а будет основателем знаменитого колена…» [10].

Не безынтересно ответить, что более поздние авторы, интересовавшиеся историей монгольских хаганов, пытались по-своему объяснить религиозными понятиями и убеждениями не привычную для них древнюю легенду монголов. Так, например, известный историк и поэт XVI века из Бухары Хафиз-и Таниш ибн Мир Мухаммад в своем труде, написанном в 1584-1590 гг., пишет: /Это один/ из удивительных рассказов, /одно из/ чудесных повествований. Если кто-либо посмотрит оком проницательности, то такого рода случаи покажутся, странными и чудесными в мастерской судьбы и предопределения, ибо всевышний и бесподобный хранитель, великий, всевышний творец /согласно словам/: «Будь! – и оно бывает»… Один из таких /чудес/ является сотворение людей-детей без отца или матери: «Аллах творит, что пожелает»… свидетельством достоверности этой мысли, подтверждением этих слов служит то удивительное событие, тот странный случай, который произошел с Алан-гоа согласно утверждению монголов – а ответственность /за это лежит/ на передатчике рассказов, – без брака и связи /с мужчиной/ из чистой утробы /Алан-гоа/ появились в свет трое счастливых сыновей. Случай рождения их принадлежит к числу диковинных редкостей, удивительных событий…[11] Далее автором приводится та же легенда об Алан-гоа примерно в том же изложении, в котором мы читаем у Рашид-ад-дина [12].

Что же касается тибетских авторов, то они также пытались согласовать идею с небесном происхождении монгольских хаганов, изложенной в рассматриваемой легенде, со своими буддийскими положениями. Например, известный тибетский ученый лама Пагва-лама /1235-1280/ писал, что Чингис-хаган вышел из рода, высшего из небесных семян, брошенных ы чрево Аган-гоа [13].

А другой автор Гунга-дорже, живший немного позже Пагва-ламы, в свою очередь, писал» «После смерти Добун-Мергена Алан-гоа родила Бодончар-мунхага от света солнца и луны» [14].

При рассмотрении культа Тнгри у монголов нельзя не учесть того обстоятельства, что с течением времени и под влиянием других религий, прежде всего буддизма, понятие Тнгри претерпело существенные изменения. В длительном процессе взаимного приспособления и взаимовлияния шаманизма и буддизма в Монголии некоторые индо-буддийские божества или боги, так называемые дэвы /санс. Deva.Тибетс.Iha/, были восприняты монголами по подобию Тнгри и дополнили пантеон божеств «народной» религии монголов, т.е. ламаизированного шаманизма, сохранявшегося до последнего времени в Монголии. Этому в значительной мере способствовала общая функциональная близость древнеиндийских, буддийских небесных богов-дэв с шаманским божеством Тнгри.

Так, например, в поздних монгольских шаманских гимнах и песнях говорится о 33 или же 99 тнгри [15].

Тут в сущности прослеживается влияние древнеиндийской веры в существование многочисленных богов-небожителей под названием «дэва», которые частично были унаследованы буддизмом и которые стали известными монголами посредством того же буддизма. Как известно, еще в ведийской империи древней Индии важнейшее местно дэвы-боги, количество которых насчитывалось также от 33 и более 33 сот [16].

Согласно тем же позднешаманским гимнам и молитвенным песням, главным или владыкой 33-х или 99-ти богов-тнгри считался Хормусда Тнгри или Хормусда Хан Тнгри [17], что и имеет явно древнеиндийскую параллель, где бог неба Индра является главой 33 богов-дэв. /Кстати, в монгольских переводах буддийских сочинений название «Индра» переводилось как Хормусда. Уже исследователи установили, что название Хомурсда происходит от иранского Хормазд-названия главного бога зороастризма, религии древних персов. Д.Банзаров метко заметил, что «иноземное божество является у них /монголов – Ш.Б./ царем Неба – Хормусда, персидский Ормузд, которого ислам изгнал из Ирана» [18].

Однако, как правильно обращает внимание В. Хайссиг, «в настоящее время все еще остается необходимым выяснить о том, когда произошло проникновение этого иранского божества, и особенно, какой другой». Тут же сам автор приводит следующий факт: по крайней мере в собрании мантр и тарани на четырех языках, опубликованном в 1431 г., уже упоминается «Хормусда Хан Тнгри». Если принять во внимание исторические факты, то можно предположить, что проникновение некоторых иранских религиозно-культурных элементов, равно как и иранских заимствований в монгольском языке, могло иметь еще тогда, когда согдийцы-одна из иранских народностей развертывали, начиная с V-VI вв., широкую торгово-экономическую, миссионерскую и колонизаторскую деятельность в центральной Азии вплоть до Монголии. Как известно, в древности немало согдийских колоний было и в Монголии.

Еще Б. Я. Владимирцов, в свое время занимавшийся историческими связями монгольского языка с индо-иранскими, отмечал, что «монголы с персидским языком могли познакомиться рано, на самой заре своего исторического существование от мусульманских купцов, проникавших в Монголию…[19]. Итак, в свете всего сказанного можно предположить, что древние согдийцы и мусульманские купцы могли содействовать также и ознакомлению монголов с основными идеями зароастризма, в частности и с культом Хормазда / новоперс. Hormazd-Ormazd, согд. Hurmazta, мон. Hormusda/. Относительно самого слова «Хормазд», нужно сказать, что оно со временем «ужилось» в монгольском языке настолько, что оно в представлении монголов стало неразличимым от самого монгольского слова «Тнгри».

Тут нужно отметить, что в монгольской историографии понятие Хормусды Тнгри истолковывалось в еще более широком значении. В монгольских летописях «Эрдэнийн Тобчи» Саган-Сэцэна /написано в 1662 г. / и «Болор Эрихэ» Рашипунцага /написано в 1774-1775/ Чингис-хаган считается то как перерожденец Хормусды тнгри в чисто буддийском понимании, то как сын Тнгри или Хормусцы Тнгри, что соответствует скорее всего китайскому «Тянь-цзы» / «сын неба»/.

Итак, мы вкратце рассмотрели шаманский культ Тнгри у монголов в его историческом развитии и в свете религиозно-культурных связей монголов с другими народами. Факты показывают, что из всех алтайских народов у монголов древний культ Тнгри алтайских народов сохранялся дольше всего, значительно видоизменяясь под воздействием историко-культурных и религиозных условий страны и в то же время никогда не переставая быть одним из важнейших идейно-политических устоев господствовавшей идеологии монгольского общества на протяжении многих столетий, вплоть до нашего времени.

В сущности этот древнемонгольский культ не мог вытеснить даже буддизм, ставший основной религией монголов, о чем и свидетельствуют данные письменных памятников, в первую очередь монгольские хроники.


[1]  Доржи Банзаров. Собрание сочинений. М., 1955, с. 97

[2]  См. Б. Семеонов. К вопросу о происхождении и этнической принадлежности праболгар. Linguistigue Balkanique XXV, 1982/, 3, сс. 51-58. Р.Сефтерски. Праболгарские родоплеменные названия в свете волжских и алтайских тюркских языков. Actes du XI Congress International des sciences Onomfstiques, Sofia? 1975, 2, cc. 261-269.

[3] С. Г. Кляшторный. Праболгарский Тангра и древнетюркский пантеон. Сборник в памет на проф. Станчо Ваклинов. София, 1984, с.18

[4] Плано Карпини. История монголов. Гильом де Рубрук. Путешествие в восточные страны. М., 1957, с.28

[5] G. Doerfer. Turkische und Mongolische Elemente im Neupersischen. T.II, Wiesbaden, 1965, p. 580

[6] Перевод С. А. Козина. Сокровенное сказание. Монгольская хроника 1240 г. М-л., 1941, с. 107.

[7] С. А. Козин. Указ. Соч. с. 168

[8] Перевод С. А. Козина. Указ. Соч. с. 80-81.

[9] Рашид ад-дин. Сборник летописей т.1, кн.2. Перевод О.М.Смирнов. М-л, 1952, с. 12-14.

[10] Перевод с китайского Н.Я.Бичурина. Н.Я.Бичурин /Иакинф/. История первых четырех ханов из дома Чингисова. Спб. 1829, с.2

[11] Хафиз-и Таниш ибн Мир Мухаммад Бухари. «Шараф-Нама-ин Шари» /Книга шахской славы»/. Перевод М.А. Салахетдиновой. Ч.1, М., 1983, с.70.

[12] Там же, с.70-71

[13] Phags-pa bla-ma/ Bod kyi rgyai rabs ia bsnags pa’I tshigs-bcad (Sa-skya bla’-bum). Хвалебные стихи, посвященные генеалогии Тибетских царей-собрание сочинений настоятелей монастыря Сажа. T.ba. ксилограф. Тиб фонд Госбиблиотека МНР.

[14] Гунга-Дорже Deb-ther dmar-po. The Red annals. Part I. Tibetan text. Gangtok (Sikkim), 1961, с.14а

[15] B. Rinchen. Materiaux pour l’etude du chamanisme Mongol. I. Souces litteraies. Wiesbaden, 1959-1961. cc.9? 22? 31 (Asiatische Forschungen, Bd 3, Bd. 8). Cp.W.Heissig. The religions of Mongolia. Translated from the German edition by G.Samiel. Routledge and Keran Paul. London and Henley. 1980, cc. 49-50.

[16] В «Ригведе» 33 или 3339 богов ср. Г. М. Бонгард-Левин, Г. Ф. Ильин. Индия в древности. М. 1985, с.117.

[17] W. Heissig. Указ. Соч.с.50

[18] Д. Банзаров. Указ.соч. с.59

[19] Б. Я. Владимирцов. Об отношении монгольского языка к индо-иранским языкам средней Азии. Записки коллегии востоковедов при Азиатском музее Российской Академии наук т. 1, Ленинград, 1925, сс. 328-329

Шагдарын Бира, академик МАН, Улан-Батор