К вопросу о тенгрианстве башкир

Тенгрианство башкир — малоизученное направление науки. Оно освещалось учеными различного профиля в основном с этносоциальной, историко-этнографической точек зрения [1], так или иначе восполняя имеющиеся пробелы, но и тем самым акцентируя необходимость целостного изучения вопроса. Не претендуя на полное его освещение, мы представляем фольклорные, этнографические материалы, значительно дополняющие и проливающие свет на проблему. При этом не ставим задачу полной характеристики религии, истории, ее бытования и функций, а освещаем особенности культа Тенгри у башкир по материалам фольклора и этнографии.

Испокон веков тюрки поклонялись высшему божеству, обитающему на небе — Кјк Төѕре. Небесное божество обуславливало судьбы, оно творило, создавало жизнь, управляло, по верованию древних, течением жизни, явлениями Природы.

“Тэнгри–хан — так назывался Бог у кипчаков, отсюда название их религии: тэнгрианство. Или вера в Бога-отца, Создателя мира сего”, — пишет Мурад Аджиев, изучающий великую культуру могучего государства Дешт-и-Кипчак — прародины тюрков, существовавшего много столетий назад [2]. Название верховного жизненного правителя у различных народов звучит по-разному: “тиир”, “тер” (у хакасов), “дээр” (у тувинцев), “тура” (у чувашей), “тенгери” (у алтайцев), “тэнир” (у казахов), “тангара” (у якутов), “төѕер”, “төѕре” (у башкир) и т.д. Можно предположить, что санкционированность одного единого бога в таком широком ареале этносов свидетельствует о существовании могучей доисламской религии. Духовным отцом тенгрианства был Дэдэ Коркут [3]  — реальная личность, живший в III веке, считающийся автором эпического памятника “Китаби Дэдэ Коркут” и распространителем рунического письма. Однако Коркут не является основоположником тенгрианства, но он распространил религию в среде практически всех тюрков. До Дэдэ Коркута тенгрианство было распространено лишь в среде небольшого тюркского племени, проживающего в окрестностях озера Тенгри-куль и горы Тенгри-тау (Денгир-нур и Денгир-тао) недалеко от тибетской столицы Лхаса, близ горы Кайлас. Это племя поклонялось фаллическому мужскому божеству Денг-ир и женскому божеству Денг-киз. Они считали, что стекающие со святой горы Денг-ир воды стремятся к Денг-киз, проживающей в далеком море. Когда-то Денгир и Денгиз сошлись вместе, произошел потоп. Затем потоп отступил и зародилась жизнь, появились люди, животные, растения — из чрева Денгиз, оплодотворенной от Денгир [4]. Коркут в 221—222 гг. исследовал верования тюрков, живущих в окрестностях озера Тэнгри-куль и горы Тенгри-тау, в долине Орхона и Енисея овладевал руническими письменами, изучал основы зороастризма в Иране, верования народов Индостана, Ирака, Сирии, Турции, языки и обычаи. Только в 243 году вернулся к себе на родину в Дербент и начал проповедовать новую религию — денгирчилик (тенгрианство), объявив войну всем гяурам — иноверцам, в первую очередь — зороастризму. Его целью было объединение вокруг тенгрианства всех тюрков от Средиземного моря до Тибета. На основе анализа многочисленных источников, в особенности Константинопольских хроник (Византийской империи), установлено, что Коркут жил в 203—303 годах, умер в возрасте 99 лет — был убит зороастрийцами.  Любое культовое явление, предмет или божество имеет два противоположных начала: злое и доброе, светлое или темное. Так, змея — с одной стороны, святое божество, с другой — злое, журавль — предвестник беды, с одной стороны, и покровитель, защитник — с другой и т.д. Именно такое синкретное единство двух начал обусловливает цельность и системность исторического феномена. Религия Тенгри такое же единство двух начал: земли и воды. По верованиям древних тюрков, стекающие с горы Денг-ир воды стремятся к жен­скому божеству Денг-киз (Тенгиз), проживающему в море [5]. А на древнеалтайском языке Тенгис означает океан [6]. Отсюда следует, что религия тенгрианства, первородно имеющая дуалистическое начало, декларирует семантику могущества союза двух жизненесущих начал: земли и воды. Единство двух начал, санкционировавших существование жизни на земле, видимо, стало возможным под началом Тэнгри единого — основы монотеистической религии.

В башкирском эпосе “Урал-батыр” Тэнгри воспринимается как повелитель, хозяин. Примечателен эпизод, повествующий о том, что пожирание человека дарует голову змею. Это была великая тайна царя змеиного мира, охраняемая от людей. Познавшего эту тайну Урал-батыра девятиголовая змея в страхе называет своим тэнгри, который принял облик человека:

Ай, төѕ(е)рем икөнәеѕ,
Мин әис саєта белмөнем,
Кешелер тип уйланым! [7]
Ах, ты, оказывается, мой тэнгри,
Не знала о том я,
Человек, думала я…

Следует разочарование от того, что перед ним человек!

Нет, не тэнгри ты мой,
Ты человек, оказывается! [8]

Эти эпизоды  в эпосе — подводящие к той мысли, что человек может стать всесильным и всемогущим, как Тэнгри. Но тут же в тенгрианстве башкир проявляется и политеичность (многобожие) тенгрианства. Кроме верховного Тэнгри, признается и некий тенгри змей и т.п. Урал побеждает тэнгри змей — Белого змея, овладевает могучим магическим жезлом, к которому не дотрагивалась рука человека, освобождает людей, обреченных на гибель и … становится равным всесильному Тэнгри! Ведь, по признанию людей, эту помощь людям даже Тэнгри не мог оказать!

Төѕре бирмөї ярҠамды
БеҠгө, егет, атєарҠыѕ! [9]

Почитание, поклонение, отводимое только к Тэнгри, возможно ли по отношению к человеку?!

Признали бы тебя Тэнгри —
Но ты человек,
Как же тебя величать?! [10]

В этом вопросе, на наш взгляд, заключен исторический концепт башкирского тэнгрианства, динамика осмысления народом Тэнгри. Потому следует обозначить круг вопросов, которые мы собираемся осветить. С одной стороны, рассматриваем поклонение Тэнгри в контексте конкретных культовых (почитание, жертвоприношение, моление) действ, с другой — эволюцию монотеистической тенгрианской религии в сочетании с самыми различными стадиальными явлениями, а это — и политеизм, и обожествление значимых сфер Природы с акцентом их подчинения верховному Тэнгри. В эпическом сюжете обретения Тэнгри облика человека отображены, на наш взгляд, эпохальные события прихода на землю нового типа человека — сверхчеловека, носителя нового духа, уровня чувств и разума. Урал поклялся сотворить новый мир с новыми традициями и новым отношением к жизни, человеку. Таким образом, в эпической мысли запечатлены глубоко архаичные и стадиальные явления как мировоззренческого (прослеживаются особенности культа Тэнгри), так и социального плана (проецируется идея санкционирования в истории общества всесилия и могущества разумного человека). Довольно прозрачна идея о мужчине со свойствами Тэнгри (Урал). До этого утверж­де­­ния в сюжетах эпоса заявлена суть, которой должен  обладать человек, чтобы приобрести статус, приближающий его к Тэнгри. Урал побеждает могучих богатырей царства смерти Катила, его быка и самого царя. Эпос свидетельствует и о том, что каждый год в честь Тэнгри совершаются человеческие жертвоприношения (Эпос, т. III., 1998, с. 17), что воде приносятся в жертву девушки, а огню — мужчины ­­(с.19).­­ Человеческие жертвоприношения — традиционно бытовавшие ритуалы в архаическом прошлом народов и адресованность их верховному богу Тэнгри — довольно полно освещенная в научной литературе тема. Некоторые исследователи устанавливают даже дату жертвоприношения Тэнгри — в пик зимнего солнцестояния, примерно 25 декабря ежегодно [11]. Следует отметить, что в монотеистическом тенгрианстве человеческие жертвоприношения не приняты. Скорее всего, это явление — пережиток язычества и зороастризма, перенесенный в тенгрианство в начальный период развития религии. Важно знать, что в башкирском эпосе «Урал-батыр» наличествует наиболее полное отражение культа Тэнгри и способы его ритуализации. Соблюдались и традиции иерархии древнего общества: жертв выбирал сам Катил-царь — могучий, непобедимый. Катил — иранское слово: убивец. Тем самым эпос создает негативный образ варварских языческих традиций и зло, жестокость обобщает в одном имени. Но Урал одним броском кидает одного батыра на Катила, а троих оставшихся — разом — на помощников, после чего “будто затряслась земля, и все злые люди и сам Катил превратились, растерлись в песок…” [12]. В этом сюжете протест Урал-батыра против человеческих жертвоприношений проявляется как отражение эпохального момента в становлении народного учения.

Таким образом, в эпосе прослеживается идея не только победы божества Тэнгри, но и осознание его функций, предназначения: быть ему смертоносным владыкой или жизнетворцем, добродетелем? Кто должен и имеет право обращаться к Тэнгри, чтобы воля людей была услышана?  Содержится и ответ:  небесный Бог благоволит людям с благими намерениями, тогда человек приобретает черты демиурга — Урал в идеале народа и становится им. Эпическая мысль запечатлела сложные процессы трансформации культа божества Тэнгри: от принесения ему человеческих жертвоприношений эволюционирует до идей Тэнгри как благодетеля-покровителя в человеческом облике. “Культ Тэнгри, существовавший у башкир и в языческую эпоху”, [13] приобретает со временем новую символику и содержание, сообразное времени. В предании “Ушкуль” запечатлено одно из редких описаний обряда жертвоприношения Тэнгри во имя свободы, благополучия страны, во имя дождей и урожая [14]. “Великий бог, живущий на небесах!” — называет Тэнгри глава табынского рода Хасан-Фаткулла [15]. Интересно то, что в данном предании Ф.Д. Нефедовым зафиксирован  также исторический период бытования башкирского обряда жертво­приношения: “Князь (бей) приносил жертвы богам, — тогда башкиры еще не были правоверными” [16]. Здесь, видимо, имеется в виду время до принятия ислама. Характерной мировоззренческой чертой башкир является то, что в мире их верований и поклонений гармонично сочетаются как исламские, тенгрианские, так и языческие элементы. Некоторые такие особенности были отмечены профессорами Д.Ж.Валеевым, [17] А.М. Сулеймановым [18], а также исследователем башкирских мифов З.Г. Аминевым [19] и т.д. Такое уникальное сочетание монотеизма и политеизма в башкирском тенгрианстве свидетельствует об укорененности, устойчивости в сознании людей идеи множественности тэнгри (существование верховного небесного божества — Тэнгри и тэнгри других влиятельных сфер: птиц, воды, огня…) и о том, что в генетической основе все религии как системы верований и знаний имеют типологические духовные корни. Например, исламский религиозный праздник “Курбан-байрам” (праздник жертвоприношения) по своей идейной сути почти не отличается от языческого обряда жертвоприношения. Историческим феноменом является и то, что этническое религиозное самосознание естественным образом допускает не только пассивное поклонение, но и “приручение” различных природных сил, общение с ними, управление ими во имя достижения своих целей, тем самым и укрепление личностного духа и воли. В этом одна из особенностей тенгрианства, как религии сплачивания людей. Анализируя истоки духовной мощи, непобедимости Великой Степи и противостояния ее народа многим захватническим войнам, исследователь справедливо связывает это с верой в Тэнгри. “Воинов царя Аттилы (великого, непобедимого царя, вождя гуннов, правившего в 434-454 гг.) выгодно отличали не только совершенное оружие или неведомая тактика боя. Главная их сила таилась не в снаряжении, не во внешнем облике, а в Духе! Они же в своей массе были верующими. Тэнгрианство — так правильно называлась религия, которую исповедовали тюрки-кипчаки. Она и возвышала культуру, которую принесли в языческую Европу степные всадники” [20]. Верующий в Тэнгри не имел права лгать, обманывать, льстить, вести себя недостойно, бояться смерти. Он должен был жить по законам Природы. Каждый кусочек Природы, Вселенной имел своего тэнгри — духа, хозяина, с которым человек должен был не только считаться, но и поклоняться ему, уметь умилостивлять, соглашаться, быть в союзе. Башкиры — потомки тюрков — почитали бога воды, бога огня, бога земли… Почитание, в свою очередь, требовало упорядочения действ и исполнения необходимого ритуала, а значит, укреплял  дисциплину в роду.

“Небо, богиня Умай, священная Земля — Вода — вот они, надо думать, даровали нам победу” [21] — свидетельствуют рунические тексты. Посланник арабского халифата Ахмет Ибн-Фадлан еще в Х веке писал о 12 божествах башкир (зимы, дождя, ветра, дерева, людей, коней, воды, дня, ночи, смерти, земли) и о том, что самый главный из них находится на небе [22]. Монотеизм башкир с признанием единого Верховного Тэнгри все же был обозначен еще в то время. Помимо этого, зафиксированы сведения о том, что есть родовые боги: кто поклоняется богу змеи,  кто богу рыбы, кто богу журавля…

Некоторые ученые полагают, что тенгрианство — религия не только тюркских, но и полинезийских, меланезийских народов: это религия Танароа (Танэ + гроа) [23]. Это еще одно свидетельство широкого ареала тенгрианства. В одном из китайских источников башкиры указываются как поклоняющиеся многим богам — тэнгри [24]. Р.М. Юсупов справедливо полагает, что “Ибн-Фадлан отразил в своих путевых записках не всех, а только 12 богов башкир, хотя объектов поклонения было во много раз больше. Политеистическое мировоззрение не исключало в то же время существования верховного божества — Тэнгри” [25]. Осознание величия и святости Тэнгри семантично отражается для обозначения духовных ценностей. Так, у башкир еще сохранилось множество поговорок, поверий, связанных с Тэнгри. “Кјрше хаєы — Төѕре хаєы” (Ценность, право соседа — как право, ценность, долг перед Тэнгри) — здесь обозначен мотив почитания, вплоть до обожествления и уважения человека, самого близкого в твоем пространстве жизнедеятельности. В эпосе “Идукай и Мурадым” Мурадым, клянясь уничтожить Кадербирды, упоминает Тэнгри, от благословения которого зависит его удача. “Юлымды Төѕре уѕдырәа (Если Тэнгри благословит), ЄөҠербирҠе әолтанды (Султана Кадербирды) Мин єалдырмам төхеттө! (Не оставлю я на троне) [26].  В тексте проецируется мотив Тэнгри — распорядителя судеб и благословителя. В чем же смыслонесущая, образная солидаризирующая суть бога Тэнгри?

Наличие 12 богов у башкир обьясняется некоторыми авторами как иерархическое отражение жизнедеятельности 12 родов башкир и их подчинение одному хану — главе [27]. Но таковая социализация религии, на наш взгляд, если и существовала, она не в полной мере раскрывает саму суть наличия у башкир учения, долгое время правившего их духом и сознанием. Тэнгрианство у башкир — древняя религия духа и жизни, и она обнаруживает удивительную устойчивость в памяти людей.

Словесный репертуар обрядового фольклора часто проливает свет на многие вопросы архаичного прошлого. В целях создания наиболее полной картины обряда обращения к Тэнгри представляем перевод-реконструкцию молебенного текста Хасана-Фаткуллы из предания “Ушкуль”. По времени записи Ф.Нефедова предание это относится к XIX веку, но повествуемое время восходит к доисламскому периоду.

Текст воспроизводим по нормам традиционных заклинательных стихотворных текстов.

Ҫй, кјктө йөшөјсе Бійік Төѕре!БеҠ башєорттар изге урынҢа килдек!БеҠ ихлас йірөктөн,Рөхмөтле йірөктөнҒин яратєан єорбандарҠыАлып килдек!Бына әиѕө инәеҠ, саф бөрөндөр!Ғары гөрөбөлөй бал,Ає мөрйендөй тары,Ғайлап алҢан арпа!

БјлөктөрҠе єабул ит!

үҠеѕ яратєан халєыѕа именлек,

Тыныслыє әөм бөхет бјлөк ит!

Халєыѕдан иркен тартып алма,

Ғинеѕ бойороє буйынса ирекле тыуҠыє,

Ирекле йөшөргө бойор!

Яман кеше йө ен беҠҠеѕ іїтөн баш булмаәын!

ЯлҢанлыє, мөкерлек кешене ауламаәын!

Ат тоєомон, Мал-тыуарҠы әаєла, јїтер!

 

Йылы ебөр, яєты бир!

Ваєытында Ергө ямҢыр бир!

ЕрҠө арыш мул јїәен,

ЕрҠө арпа кјп јїәен,

МалҢа аҠыє кјп буләын!

БашєорттарҢа йөйлөјгө

СыҢырҢа ризалыє бир!

Бійік Төѕре!

Башєорт халєыныѕ доҢаәын ишет!

ҒораҢанды јтө!..

 

О Великий Тэнгри, живущий на Небе!Мы, башкиры, пришли на священное место!От чистого сердца,Благодарного сердцаПринесли тебе жертвы!Вот тебе непорочные бараны,Янтарный мед,Словно жемчужины просо,Отборный ячмень!

Прими дары!

Созданному тобой народу

Пошли благополучие, мир и счастье!

Свободу у народа  не отнимай!

По велению твоему вольными родились,

Вели и жить на воле и свободе!

Пусть не властвует над нами злой или нечистый дух!

Ложь и коварство пусть не преследуют простых людей!

Пошли  лучшую  породу  лошадей,

Сохрани живность, домашний  скот!

Тепло и свет нам пошли!

Своевременных дождей пошли!

Пусть много хлеба растет!

Пусть много ячменя растет!

Пусть много будет еды скоту!

На летовку башкирам

Дай благословение!

Великий Тэнгри!

Услышь молитвы башкир,

Исполни желания!..

“После этого все вслед за седовласым князем — и мужчины, и женщины, и дети — подняв к небу руки, громко повторяли в кругу:

— Великий Тэнгри! Услышь молитву башкирского народа и исполни его желания!” [28].

Вот так выглядит описанный обряд жертвоприношения, текст обращения к Тэнгри [29], записанные Ф.Д.Нефедовым в конце XIX века от одного пожилого курайчи. Но курайчи — певец, повествовавший это предание, уточнил: “в те времена башкиры еще не были правоверными!” [30].

Данный эпизод представляет собой наиболее полное описание  языческого обряда обращения к Тэнгри и жертвоприношения, составленное в XIX веке, поэтому вызывает большой интерес. Примечательно, что способы отправления обряда, произношения молебенного текста­ в своих основных чертах обнаруживают удивительное сходство с описаниями, составленными уже в ХХ столетии: присутствует глубоко эмоциональное молебенное обращение, просьбы благополучия, пов­торы фраз участниками обряда, обращенность к небу и т.д. Присутствует мотив глубокого убеждения и веры в помощь Тэнгри как гаранта благополучия и счастья. В тексте обращает на себя внимание довольно четко и ярко обозначенная, доведенная до культа, идея свободы (ирек), которой более всего дорожил башкир. Мольба у Тэнгри “не отнимать свободу” в тексте доминирует над идеями материального благополучия. На наш взгляд, жертвы богам приносили, прежде всего, для умилостивления духов Чести (Ырыї) и Свободы (Ирек). А это святые божества у древних тюрков.

В народных представлениях воссоздается обличие Тэнгри: он имеет свой свет, звук, голос. Так, солнечный свет воспринимается как свет Тэнгри (вспомним золотовласую Хумай из эпоса “Урал-батыр”: когда она распускает волосы, все кругом заливает яркими лучами). Хумай — дочь царя Самрау и Солнца (значит, она тенгрианского происхождения).

В памяти людей до сих пор живы представления о том, что “гром — это огненный кнут Тэнгри” (йөшен уты — төѕре єамсыәы). (Записано автором в 2003 г. от Садыковой Сары в Альшеевском ра­йоне). Такое же представление зафиксировано З.Г. Аминевым от С.Х. Аминевой (1984 г.)  в Баймакском районе. Помимо того, гром, раскаты грома воспринимаются как грохот колес Тэнгри, который приносит на колеснице много воды и льет на землю (Записано автором в 2005 г.­ от Усмановой А.З. 1932 г.р. в дер. Хасан Самарской облас­ти).  Голос (звук) Тэнгри материализуется у башкир и в плаче ребенка (“бала илай — төѕре әійлөй”) — (дитя плачет — Тэнгри говорит) (Зилаирский р-н); становится слышным в зове птиц: жаворонка, вороны и т.д. (записано в Абзелиловском районе). Таково “звуковое” восприятие Тэнгри.

Культ Солнца непосредственно связан с культом Тэнгри. Єояш (Солнце) называли также “кін” (день), отождествляя со светом, жизнью. Ученый конца ХVIII века И.Георги описывал языческие обряды башкир, поклоняющихся Солнцу и приносящих ему жертвоприношения [31]. Древние тюрки считали, что “лучи солнца — нити, посредством которых духи растений сообщаются с солнцем” [32]. Солнце — лик Тэнгри и у башкир.

Рассмотрим некоторые компоненты культа  Тенгри на основе фольклорных материалов. До сих пор в памяти башкир сохраняются слова заклинания, обращенные к самому яркому светилу — Солнцу, по народным представлениям — лику Тэнгри. Приветствуя солнце, человек вымаливает благополучие, покой и мир, обращается к Небу. “Солнце мы встречаем, стоя лицом к нему, и расскрываем ладони на уровне своего лица. Тэнгри солнца дарует здоровье” [33]. Заклинания, обращения к солнцу звучат так:

Эй, Єояшым,Эй,Төѕре-Єояш!
Яєты кін бирҠеѕ,Тыныс тін бир!
Ас итмө!ЯланҢас итмө!
Єартлыєта мохтаж итмө!
Йылыт беҠҠе!
Ирет беҠҠе!
Эй, Төѕре Єояш! [34]
О, Солнышко!О Тэнгри-Солнце!
Светлый день дал,Мирную ночь дай!
Голод не посылай,Голым не оставляй,
В старости нуждой не наказывай!
Согревай нас!
Обогревай нас!
Эй, Тэнгри Солнце!                                      

В формулах-обращениях, на наш взгляд, небесное божество не столько отождествляется с Солнцем (как утверждается в некоторых источниках [35]), а сколько само светило величается и называется самостоятельным тэнгри, т.е. обладающим собственной силой и влиянием божест­вом, дарующим День. В верованиях, в мифах башкир проецируется дифференцированность Солнца-тэнгри и Неба-тэнгри. Так, в эпосе “Урал-батыр” действуют Самрау — царь птиц, и его супруга — Солнце.­ Это подтверждение существования иерархии тэнгри различных сфер (вода, огонь, ветер, небо, птицы, земля). Каждый из этих тэнгри был как владыка, покровитель и залог блага и силы своей сферы. В известном труде А.Инана проводится идея о наличии своего тэнгри и у каждого родоплеменного союза [36]. Так акцентируется первородная семантика тэнгри как единого хозяина, могучего повелителя и покровителя.

Один из важных компонентов тэнгрианства — культ предков. Древние тюрки поклонялись умершим святым, обращались к ним в особые дни и моменты жизни. Считалось, что души умерших обитают на небе, у Тэнгри и видят все деяния живых, зло осуждают, добро одобряют. Умерших башкиры называют “Төѕре єоло” — “Раб, слуга Тэнгри” и обозначают смерть как переход в другой мир: “асылына єайтты, төѕрегө єайтты” (вернулся к своей сути, к Тэнгри) или “ете єат кјккө киткөндөр” (ушедшие на седьмое небо). В знак поклонения Тэнгри покойника осыпали серебряными монетами (белый цвет — цвет света, Тэнгри) (Записано в 1994 г. в Абзелиловском, Кугарчинском районах). Провожающим усопшего раздают своеобразное подаяние: в уголочек белого платка заворачивается серебряная монета и завязывается в узелок (Записано в 1993 г. в Альшеевском, Давлекановском районах). Монеты во время осыпания покойника в могиле также действуют как заменители мира, звезд, неба, Тэнгри, как земные повторения звезд, олицетворяя, видимо, возвращение — уход умершего в небо.

Поклонение предкам и умение обращаться к ним служило одним из источников духовного обновления, укрепления этноса. Этот культ предков, почитание их духов воссоздавал в сознании людей целостность мира, Вселенной и тем самым обучал понимать категории меры, ритма, бесконечность жизни на “этом” и на “том” свете. Наши предки — тюрки знали цену духовной устойчивости в вере Тэнгри, Небу и умели эту веру поддерживать. Тэнгрианец был силен знанием своей истории, родства до семи колен, мира звезд и языка Природы, отличался умением ориентироваться во времени и в пространстве по звездам, знал код отношений с миром, знал и соблюдал обряды — йола. Этот принцип жизни восходит, видимо, к осознанию наличия у внешнего мира и стихий собственного живого духа. Видимо, поэтому в памяти людей все еще устойчиво сохраняются слова, речитации, обращенные к той или иной природной силе, стихиям, животным, птицам…

“Когда первый раз утром ступаешь на землю, нужно сказать: “Приветствую тебя, тэнгри Земли — Кутдус! Место, куда наступаю — Земля, Под Землей — тот свет, О Худай! Пошли вечную веру мне!”

Ер төѕреїе — Єотдос,
ҪссөлөмөҢөлөйкјм!
Баїєан  ерем — Ер,
Аїты — гјр! ХоҠайым, баєый иман бир! [37].

“Если после заката солнца приходится брать воду, просим разрешения у тэнгри Воды — Хыурый и говорим: “Пришел знатный гость! Дай воды!” [38] В таковых формулах-обращениях сохранены осколки древнейшей религии. Благодаря формульности, каноничности, эти тексты надолго запечатлелись в фольклорной памяти людей. Имена богов сфер не зафиксированы у башкир, тогда как у хакасов, алтайцев, якутов множество имен покровителей различных прирордных сфер устойчиво сохранены [39]. Позже почтительное отношение к различным сферам, вытесненное исламскими канонами, сохраняется в памяти народа как верования в духов, покровителей, повелителей и т.д. Дифференцированностью духов, их сфер влияния, обликов вызвано множество специфических приемов-действ, которые проделывают люди, входя в “общение” с разными природными силами: если льет дождь с градом, бросают во двор кочергу, если сильная молния — бросают потухшие угли, бога огня, домашнего очага при приготовлении пищи умило­стивляют кусочком жира и т.д.

Батыр (и не только он) перед битвой, целитель перед лечением, вероучитель перед словом поднимали руки к Небу-Отцу, брали у него силу — благословение и той силой опоясывали и окружали себя, это доброе “веяние” божеств закрепляли на своем теле. Во время посева в первую борозду бросали яйца — символ жизни для умилостивления духа Земли, а невестка на новом месте бросала монету в воду и т.д. Каждое ритуальное действо — это есть модель древнейших верований, мифов и способ “общения” с внешним миром.

Обращение же к душам умерших предков до недавнего времени было традиционно в поведении батыров-курэшистов. “Дед мой, дух деда моего Туйыш, помоги мне!” — так обращались борцы перед курэшем к духу святого человека (Караидельский район). “Дух Альшей-мэргена! Дух Урзас-бея! Помогите мне!” — обращались батыры-минцы к своим славным предкам (Альшеевский район). Один из активных поборников национальной борьбы курэш и многое сделавший для развития его на современном этапе, мастер спорта по национальным видам спорта покойный Альфит Ахметханович Галеев в свое время рассказывал: “Я родом из потомственных курэшистов. Мой дед рассказывал, что и он, и его предки всегда обращались к духам сильных батыров, называя их имена…” Таковы истоки функциональных действ борцовского ритуала, когда борец поднимает руки к Небу и, опуская, опоясывает себя невидимым кругом. Человек получал благословение у небожителей, давал клятву Тэнгри и самому себе в верности, достойном поведении в поединке.

В контексте этой установки тенгрианства курэш — единоборство без оружия, в котором изначально категорически запрещены всевозможные хитрые, коварные приемы, как “действа рабов”, применение которых считалось низостью для истинного курэшиста, предполагала достойную установку человека в мире, демонстрацию силы, свободолюбия, здоровья, красоты и мощи человеческого тела, физического и духовного совершенства, чистоты сердца. У демских башкир, например, запрещалось даже бросать соперника оземь — требовалось лишь побороть, приподняв и оторвав его ноги от земли. В одной из башкирских преданий повествуется о том, как борец–победитель заболевает и умирает от чувства стыда за то, что поставил подножку своему партнеру во время поединка [40]. Это считалось нарушением правил борьбы, а по большому счету — обманом. Нарушение йола — правил  и прав курэша — было равносильно осквернению духов предков: перед смертью, стыдясь позорного поступка, курэшист просит хоронить его не в зыярате — месте погребения благочестивых, а хоронить в стороне, как грешного [41].

К духам могучих предков — покровителей обращались в прошлом и башкирские камы (шаманы), целители. Имя Коркута, основателя тенгрианства, покровителя казахов, киргизов, туркмен [42], запечатлено и в башкирских харнау. Харнау — жанр магического характера, напевные речитативные обращения к различным природным силам, животному миру. Эти сакральные тексты зафиксированы в свое время исследователем башкирского музыкального фольклора И.В.Салтыковым [43]. Представляем один из них:

По приказу моего духа
И души деда Коркута,
Отец Тюльке, ты исцели,
Если ты исцелишь — я тут! [44]

В этой же речитации называются имена различных духов-покровителей — Тулпы, Сукак-ата, Кузкурта, Кармкута и т.д. Все они представляются посредниками между людьми и небесным миром, имеющими статус родовых покровителей, защитников.

Алтайские камы, произнося молитвы Тэнгри, называют его “Великий отец на небе — Тэнгри-хан, украсивший звездами мир Тэнгри” [45]. Тэнгри и у башкир воспринимается как единое, всеобъемлющее, управляющее всем и вся божество мужского начала [46]. До сих пор в памяти башкир-юрматинцев, кипчаков, минцев сохраняются формулы-обращения к Великому Тэнгри, адресуемые ему перед важными событиями или в особые дни. В быту еще известны мужские имена ТөѕребирҠе, ТөѕреҢол (Данный Тэнгри, Раб Тэнгри), даваемые в знак почитания божества, у которого вымолили дитя. Так, до сих пор бытуют поговорки: “Эттеѕ хужаәы буләа – бјренеѕ төѕреәе бар” (Если у собаки — хозяин, то у волка есть божество-тэнгри) — здесь также подразумевается идея свободы и достоинства, “Ике кеше — бер кешенеѕ төѕреәе” (Союз двоих равносилен богу (тэнгри) одного (одинокого) и т.д.

В словаре башкирского языка слово “тэнгри” интерпретируется как высшее существо, создавшее мир; а второе значение — небесный лик [47]. Ибн-Фадлан, зафиксировав 12 божеств у башкир, мог не записать остальных. Для такого предположения имеются основания: во избежание гнева божеств, башкир, соблюдая древнее табу, мог не называть их имена. “Дитя природы” башкир традиционно отмечал сакральность, силу различных замечательных явлений, предметов, животных, обнаруживая их неординарность, ценностность, психологическое воздействие и выделял их повелителей, вследствие число божеств могло быть гораздо больше.

Этимология слова “тэнгри” еще полностью не изучена. На основе мифологических воззрений объясняется как слияние двух слов: дэнг + ир (тау+ир) т.е. “мужчина-гора” [48]. Другие исследователи связывают его с тюркскими словами “таѕ” — “восход” и религиозным названием солнца — “Ра”, т.е. “танра” — восходящее солнце [49]. В этом случае возникает вопрос: как же объяснить созвучие меланезийского имени бога Танароа [50] с Тэнгри?

Гипотетически можно полагать, что, видимо, не случайно созвучие слов “Сөмре” и Тэнгри. Мифическое и  художественно–реальное общее свободное пространство маркируется также обитанием верховных божеств как Тэнгри, так и Самрау — эпического бога из эпоса “Урал-батыр”. Хумай — покровительница детей, рожениц является дочерью Самрау и Солнца у башкир. Как полагают исследователи, Умай — супруга Тэнгри — также покровительствует детям и общественным делам [51]. Вопрос о супружестве Хумай и Тэнгри — спорный (супругой Тенгри — Тенгира считается Тенгиз), но имеет зерно истины в смысле единого Пространства этих богов — Неба. Самрау материализует идею божественного небесного начала людей, а значит и духовные истоки небесного Тэнгри. Ведь “Тэнгри — обожествленное небо и само Небо, Он создатель всего, распорядитель судьбами людей, народа” [52], как толкует словарь.

“Тэнгри-хан мыслился у тюрков огромных размеров, космических масштабов. Он распоряжался судьбами человека, народа, государства. Он — творец мира, и он сам есть мир. Титул “хан” указывает на его главенствующую роль во Вселенной. У тюрков, в отличие от других народов, Бог был единым, этим и отличалась их вера от веры соседей” [53].  Эпический и обрядовый материал дает возможность  убедительно аргументировать и расшифровывать эти концепты.

В контексте этих положений башкирские фольклорные речитативы — словно  поэтико-словесные идеологические разгадки религии, отражающей силу веры древних башкир в Тэнгри — главного бога на небе и на земле.

Формулы моления тэнгри, пройдя многолетнюю историю, изменяясь, до сих пор устойчивы в памяти народа. Тэнгри — повелитель судеб и благословитель только добрых деяний. Поэтому в молениях присутствуют мотивы и восхищения, и почитания, и страха, и ожидания:

Ҫй, Төѕрем!Бер ерҠө лө — юєәыѕ,Бар ерҠө лө — барәыѕ!Ғинөн — ярҠам,Ғинөн — фарман! О, Тэнгри!Тебя нет нигде,Ты есть везде!От тебя — помощь,От тебя — повеление!                         

Такие устойчивые формулы молений Тэнгри с небольшими изменениями произносились в кругу участников обрядов жертвоприношений или перед началом работ, дальней дорогой, а также в  особые дни недели или во время обращений к Богу с просьбами:

Эй, Төѕре төҢөлөм!Барәыѕ!Берәеѕ!Тиѕдөшеѕ вөОєшашыѕ ює!Ни бойорәаѕ була,Бойормаәаѕ — ює! [54] О, Тэнгри великий!Ты — есть!Ты — един!Нет тебе равного,Нет и подобного!Твое повеление —И все будет!Нет твоего веления —Ничего не будет! 

Отношение к Тэнгри было не в форме пассивного раболепия, а в высшей степени достойного преклонения, великого почитания. В народе существует мудрость: “Бөндөм. Иѕ өјөл сөбөп ит! Бирермен, ти Алла!” — (Усердствуй мой человек, Аллах поможет!) В этих формулах и заключена идеологическая основа отношения человека к Богу. Издревле лень — объект презрения, труд — похвалы предмет. Бог (Тэнгри) помогает только тому, кто творит, трудится на совесть. В формулах обращения к Тэнгри часто встречаются и характерные идейные параллели с более поздними кораническими определениями. Тэнгри по принятии ислама воспринимается уже в образе Аллаха. “В понятие небесного Божества принявшие ислам тюрки вкладывают и понятие “аллах”, — писал А. Инан [55]. “Он все видит, а дальше судьба человека зависит только от него самого, от его мыслей и поступков — таким и будет к нему Бог. В этом глубокая мудрость тэнгрианской религии, не унижающей, а возвышающей человека, готовящей его к поступку, к подвигу”, — уточняет исследователь М. Аджиев [56].

Небо и жители его: святые, души умерших славных предков, батыров, мудрецов, Тэнгри, Солнце и чистые лучи его — таковы были духовные правители, гаранты благополучия, судьи и ориентиры добродетели у башкир, сибирских татар, алтайцев, карачаевцев, балкарцев, казахов, якутов, гагаузов, крымских татар, монголов, уйгуров и др. Это есть тот великий народ, который “на уровень культа возносил умерших, свою историю, предков-героев, которые прославились своими подвигами на поле брани” [57], этот народ самим Небом был предназначен быть сильным, сплоченным, непобедимым. Ведь почему-то до сих пор мы в трудную или решающую минуту смотрим на небо, по наитию обращаемся в это святое, доброе, строгое и чистое, благородное и великое спасительное  место обитания Тэнгри — вечное и бесконечное свободное небо.

Значительным является тот факт, что вероучения древнейшей религии до сих пор обнаруживаются в фольклорной памяти башкирского народа. Надо сказать,  несмотря на то, что теоретически освещались вопросы башкирского тенгрианства, тем не менее, конкретные примеры словесных обращений к этим силам, заклинательные формулы в научной литературе еще не приводились. Опыт показывает, что именно при помощи этих текстов представляется возможность реконструировать облик, образ божества Тэнгри в представлениях и в осмыслении народа, а также обозначить особенности влияния великого ­божества на сознание этноса. Эти формулы-обращения мне впервые удалось записать в 1992 г. в Кугарчинском районе, в деревне Юлдыбаево от Рабиги Минибаевой (1912 г.р.) Записать удалось не во время опроса, а во время естественного живого исполнения этого ритуала! Так,  летний день близился к вечеру, но до заката было еще далеко, я шла по селу к дому этой бабушки. Ясное, спокойное течение дня (понедельника, это будет уточнено в тексте моления) вдруг озвучили напевные и довольно волевые громкие скандирования: “Эй, Төѕрем, ишет беҠҠе!” — (О, Тэнгри, услышь нас!) и т.д. Я замерла за забором и, затаив дыхание, стала слушать этот монолог — обращение к богу Тэнгри. Это было редкое священнодействие, в котором участвовали пять-шесть женщин пожилого возраста. Одна из них — главная, ведущая обряд Рабига-инэй проговаривала,  скандировала фразы, а другие слушали и повторяли их. Ритуал совершался согласно своим традиционным канонам: были начало, кульминация и завершение. В начале — обращение к Тэнгри, называние имени божества, упрашивание внять просьбам; кульминация — страст­ное вымаливание грехов, просьбы простить грехи умерших предков и живых, а также вымаливание благополучия миру, затем окончание: засвидетельствование при всех участниках произошедшего, просьба благословения. Ритуал обращения к Тэнгри выглядел таким образом.

Женщины сидели лицом к кибле (в сторону Мекки), руки ладонями вверх держали  чуть выше колен.

Молебенный текст представлял собой следующее:

Эй, Төѕрем төҢөлөм!Ҫй, Төѕрем, Алла хөҠрөте!Ғиѕө іміт итејселөрҠеѕ,Телөк телөјселөрҠеѕ,БалаларҠыѕ, барыәыныѕ,Ир-аты, єыҠ-бисөлөрҠеѕ,БабаларҠыѕ, етемдөрҠеѕ,Єарт-єарыйҠарҠыѕ,БеҠҠеѕ әымає өбейҠөрҠеѕ

Телөген насип өйлө!

Я раббым, Төѕрем төҢөлөм,

Ниөттөремде насип өйлө!

Сабый хікімдөренө ингөн,

Баєый хөлдөренө ингөн

Єолдарыѕды Ңөфј ит!

Белмөгөнен Ңөфјр-рөхим,

Белгөнен єабул ит!

Єолдарыѕды Ңөфј ит,

Белмөгөнен Ңөфјр-рөхим,

Белгөнен єабул ит!

Барәыѕ! Берәеѕ!

Тиѕдөшеѕ вө

Оєшашыѕ юєтыр!

Эй, Төѕрем төҢөлөм!

Шаәиттарым менөн,

Ихлас йірөгем менөн,

Ғиѕө әыҢынам,

Ғиѕө әыҢынам!

Гонаәтарымды Ңөфј ит,

Илгө именлек бир,

Кінгө тыныслыє бир

ӘөмөлдөрҠеѕ уѕын бир!

Телөгемдеѕ барын бир!

Дјшөмбе кініндө,

БөйҢөмбөр тыуҢан кініндө

Ғинөн әорайым,

Ихлас ялбарам,

Ғинөн әорайым,

Ҫй, ХоҠайым! Ҫй, Төѕрем!

Изге сөҢөттө

Єабул ит!

О, великий Тэнгри!О, Тэнгри, посланник Аллаха!Тех, кто на тебя надеется,Кто возносит тебе пожелания,Детей, всех,Мужчин, дев-женщин,Дедов, сирот,Старцев-стариков,Бабушек, как мы,

Исполни их желания!

О, великий Тэнгри!

Мечты мои исполни!

Глубоких стариков,

Седых старцев,

Рабов всех прости!

Незнание — прости!

Знание — прими!

Рабов своих прости,

Незнание — прости,

То, что знают — прими!

Ты — есть! Ты — один!

Нет тебе равного,

Нет тебе подобного!

О, великий Тэнгри!

Со свидетелями своими,

С чистым сердцем своим,

Тебе поклоняюсь,

Тебе я верую!

Прости мои грехи,

Пошли благополучие,

Пошли нам мир и покой!

Дай дела добрые вершить,

Дай мне то, что прошу!

В понедельник —

В день рождения Пророка.

Тебя прошу,

Искренне молюсь,

Тебя прошу,

О, Худай мой! О, Тэнгри мой,

В добрый час мольбу

Прими!

Затем молящаяся громко спросила у окружающих ее:

— ҒеҠ шаәитмы?— Шаәит!— ҒеҠ шаәитмы?— Шаәит!— ҒеҠ шаәитмы?— Шаәит!— Шаәит! — Вы свидетельствуете?— Свидетельствуем!— Вы свидетельствуете?— Свидетельствуем!— Вы свидетельствуете?— Свидетельствуем!— Свидетельствуем                               

Все произнесли “Аминь!” и провели по лицу руками.

В текстах традиционно содержится описание божества Тэнгри, его сущности:

Ғин — бар! Ғин — бер!Ғиѕө оєшаш ює,Ғиѕө тиѕдөш юк,Ғин — бітін ерҠө бар!Ғин — бер ерҠө лө ює! Ты есть, Ты один!Нет тебе равного,Нет тебе подобного!Ты — везде,Ты нигде!

Особая эмоциональная напряженность, одухотворенность определили и своеобразие поэтики: обилие восклицаний, уверений, определительных канонов, повторов. Все это проецирует, на наш взгляд, великую веру, поклонение, по силе своей равнящееся только поклонению Аллаху. В этих формулах как раз и передана великая, всеобъемлющая суть Тэнгри.

Характерны мотивы волевого воздействия и молебенного излияния души, искренняя вера во всемогущество божества. Человек заверяет Тэнгри в своей вере: “Тебе поклоняюсь, Тебе я верую!” Мотив высшего поклонения чередуется с некоторой исступленностью и желанием заручиться поддержкой божества (“Дай то, что прошу…”).

В обряде очень выразительно отражено соседство исламской и тенгрианской символики; в текстах присутствуют мотивы поклонения и Небу, и пророку Мухаммеду.

В некоторых формулах содержится стремление озвучить, описать всеобъемлющую суть, сакральность,  нематериальность, одновременно реальность великого Тэнгри:

Ҫй, раббым!Бер ХоҠайым!Ҫй, Төѕрем,Бер Төѕрем!Барәыѕ, берәеѕ!ЕрҠө лө тјгел,Кјктө лө тјгел,Бар ерҠө лө бар,Бер ерҠө лө ює!

Төѕрем бер,

ХоҠайым бер,

Бергенөм — Төѕрем,

Белгесе бер — ХоҠайым! [58]

О, великий бог!О, Худай мой!О, Тэнгри!Единственный Тэнгри!Ты есть! Ты — один!Ты и не на земле,Ты и не на небе,Ты — везде,Ты — нигде,

Тэнгри мой — один,

Худай мой — один,

Единственный — Тэнгри,

Знает все он один — Худай!

В текстах интересно откровенное признание взаимозаменяемости Худая (еще более древнего, чем Тэнгри, божества у башкир) и Тэнгри, а также Тэнгри и Аллаха. “Эй Төѕрем — әин бер Аллам!” “О Тэнгри — ты  Аллах мой единый!” Понятие представления образа, бытия Тэнгри передается очень лаконично и глубоко семантично: “Ты — везде, Ты — нигде”. Каноническое представление сути Тэнгри удивительно простое и всеобъемлющее. Формулы обращений с небольшими изменениями традиционны в различных ареалах:

Ғин барәыѕ,Ғин берәеѕ,Тинеѕ ює,УртаҢыѕ ює,Ғинөн ярҠам әорайым! [59] Ты — есть,Ты — один,Равного нет!Подобного нет!У тебя прошу помощи!

Эти же формулы обращения к Тэнгри применяются и в обращениях к Аллаху. Древнее тюркское слово “тэнгри” еще применяется наряду с арабским “аллах”: это характеризующее качество мировоззрения башкир. Часто наряду с Тэнгри в фольклорном сознании действует и бог Худай, исторические корни которого восходят к глубоко архаичным историческим периодам. Например, у башкир нижнего течения реки Демы (Чишминской и близлежащие районы), а также рек Уршак, Чермасан и Кармасан Тэнгри упоминается очень редко, но устойчиво сохраняется память о Худае (Худа, Худ — по-башкирски Әот, Єот), как мужском божестве, и женском божестве Мада (по-башкирски МаҠа). И у германских народов, например, англичан, God — бог (у немцев — Gott), Mother — мать (у немцев — Mutter). Мы полагаем, осознание парности божеств Әот и МаҠа восходит к очень древним, еще дотенгрианским мировоззренческим пластам, изучение которых в религиозном, историко-этимологическом, лингвофольклористическом, философском аспектах еще представляет лишь научную перспективу. Тем не менее, следует отметить, что мужское начало, обозначенное в «Єот» (сила, мощь) и материнское начало «МаҠа», воспринимаемые вместе как единое жизненесущее начало, возносились на культовый уровень и имели семантику божеств именно в среде поклонников Худая, еще до распространения тенгрианства.

При целенаправленном опросе выясняется, что в фольклорной памяти Аллах и Тэнгри сейчас соединены в осознание одного единого Бога. “Төѕре менөн Алла икеәе бер алар. Икеәенө лө індөшөбеҠ, ялбарабыҠ…” (Тэнгри и Аллах одни и те же божества. Мы обращаемся к ним обоим, просим у них…) (Записано в 2003г. от Рабиги Хуснуллованы Каримовой (1917г.) в дер. Балгажы Альшеевского района). Помимо того, в современном фольклорном сознании обнаруживаются интересные отголоски политеистического мировоззрения. Понятия “эйөлөр”, “инөлөр”, “әаєсылар” — “духи”, “матери”, хранители”, также трансформируясь, приобретают идейные параллели с тэнгри воды, огня, скота или с домашними божествами, т.е. с теми, кто ниже статусом небесного Тэнгри.

Ислам, как известно, полностью не отвергает, а скорее, разумно корректирует применяемые, близкие по сути элементы тенгрианства. Великое учение почитания духа человека, природы и ее сил, потеряв языческую символику, в исламской религии приобретает интеллектуальность, опосредованность. Поклонение замечательным местам, горам, деревьям и т.д. в формулах действует как поклонение творениям великого и единого Аллаха. Несмотря на запреты служителей исламского культа, в памяти народа до сих пор живы мифы о семи слоях земли и семи слоях неба — это одно из устойчивых учений тенгрианской религии. “Ете єат ер, ете єат кјк бар. Ер төѕреәе тибеҠ. АтабыҠ — ҪҠөм, ИнөбеҠ — Ғауа тибеҠ. Ер — Инө, Кјк — Ата тибеҠ. Ул Ергө тішірө бит сөсејен” [60]. “Семь слоев земли, семь слоев неба есть. Отец наш — Эдэм, а Мать — Хава, Землю — Матерью, а Небо Отцом называем. Он ведь семена спускает на Землю”. Таким образом,  Небу-Отцу, т.е. небесному божеству Тэнгри придается биологическое мужское начало, обозначив дождь, снег “его семенем”. Можем полагать, что сознание башкир до принятия ислама было не только готово к единобожию — оно имело склонность к монотеизму. При этом башкиры не исключали  и роль влияния земных, водных и других сфер.

Мужское начало Тэнгри акцентрируется и в идейном обозначении, и в логическом противопоставлении половых различий двух значимых в сознании людей сфер: “Жир Ана булгач, Кјк Ата була инде” (Коль земля — мать, то небо и является отцом) [61]. Обозначается также облик, сущность Тэнгри: “У Тэнгри нет облика-портрета, нет качества, места жизни. Он есть и он един! Он не рождается и не рожает. Он у нас на языке, в душе” (Записано от того же информатора). Примечательно, что такое описание относится и к Аллаху. Но если Аллах — Божество Неба и Божество Земли, то в фольклорном сознании Тэнгри — верховное божество, а на земле существуют тэнгри статусом ниже — хозяева или “души” деревьев, огня, воды, человека и т.д.  “У дерева есть повелитель-тэнгри, и у огня есть повелитель-тэнгри, и у ветра есть” [62].

Интересно еще и то, что, согласно верованиям башкир, и у Аллаха есть Тэнгри (Алланыѕ да Төѕреәе бар) [63]. В таком осмыслении, по-видимому, проецируются понятия “хозяин”, “защитник”, “энергетика”, “сила”, “аура”, при наличии которых сущность обладает великим влиянием и совершенством великой созидательной силы. Осознание высшей покровительствующей силы и обозначенность ее словом Тэнгри позволяет порой делать концептуально глобальные выводы относительно даже судьбы народа: “Башєорттоѕ төѕреїе бар. БеҠ төѕреле халыє. ШуҢа бирешмөйбеҠ өле” (“Есть Тэнгри башкирский. Мы народ, у которого есть Тэнгри. Поэтому не сдаемся”). В понятие Тэнгри в данном случае вкладывается семантика устойчивости, особенной значимости народа, у кого есть такой покровитель, как Тэнгри! В этом утверждении, записанном автором в 2003г. от Файзуллина Галимьяна (1923г.р.) в дер. Старо-Сепяшево Альшеевского района, очень выразительно сохранена идея Тэнгри не только как божества. Тэнгри здесь как благо, сверхъестественная сила, покровитель целого народа, а также знак причастности к особой силе, предназначенности и наличия всемогущей сути Тэнгри. Сказанное Г.Файзуллиным созвучно руническим надписям, высеченным на Орхоно-Енисейских надгробиях VI—VIII веков. В частности, в тексте говорится:

үрҠө тірки төѕреәе,Изге тірки ер-әыуы шулай тине,Тірки халєы ює булмаәын, тине,Халыє буләын, тине. [64] Наверху тэнгри тюрков сказал:Святая тюркская земля-вода,Тюркский народ пусть не исчезнет, сказал,И народ да пусть будет, сказал.

Тэнгри здесь также фиксируется и как  повелитель, и как покровитель-защитник тюркского народа и обозначена его этническая соотнесенность: “тэнгри тюрков”.

Тэнгри призывает к волевой, осмысленной жизни. Он организует ритм, порядок, благословляет и придает силы. Обращение к нему, как и к Аллаху — залог успешной работы. Тэнгри знаменует синоним Аллаха, ни в коей мере не противопоставляя, а создавая целост­ность Бога. “Зурлап, яратып эшлөсөѕ, төѕре ярдамы була. Эй, Аллаєаем, төѕре төҢөлөм тип індөшеј — зурлау бит ул” [65].  (Если с почитанием и любовью относиться — то Тэнгри помогает).

“Ҫй Аллаєаем, өй, Төѕрем, Сиѕа тапшырдым, бер Ходайым!” тип індөшөбеҠ” (О Аллах — Тэнгри, Тебе вручаю судьбу, о Худай!”. Так, в трех названиях верховного божества семантично соединяется синкретное понимание высшей духовной покровительствующей силы. “Кем Алла, кем Ходай, ти, кем Төѕре, ти. Төѕрем! үзеѕ єабул итеп алсаѕчы!”, тибез” [66] (Кто Алла говорит, кто Худай, а  кто Тэнгри называет. “Тэнгри! Прими наши просьбы”, — говорим).

Интересный, своеобразный синтез исламского, тенгрианского проявляется у иргизо-камеликских башкир. Тэнгри в их молебнах — создатель, покровитель, исполнитель желаний, милосердный спаситель:

Ҫй, Аллам, Раббым!Ҫй, Төѕре төҢөлөм!Мин дө їинеѕ яратєан бөндөѕ!Әаєыл сафлыҢынаѕ айырма!ЙіҠім паєлыҢынан айырма!үҠеѕ биргөн аҢзаѕа јҠеѕ їаулыє бир,үҠеѕ сөлөмөтлек бир!Іміт иткөнде — імітінө еткер,Ниөт иткөнде — ниөтенө еткер!

Ҫй, Төѕре төҢөлалла!

ЇораҢанымды бир!” [67]

О, Аллах, Повелитель!О, Тэнгри Великий!Я созданный тобой человек!Чистоты помыслов не лишай,Данному тобой телу сам здоровья дай! Светлого лика не отнимай!Сам и здоровья дай!Кто надеется — доведи до желанного,Кто намерился – дай возможность (сделать),О, Тэнгри Великий!

Дай то, что прошу!

Человек осознает себя созданным Тэнгри, а также и последователем, и учеником этого божества. В современном народном знании Тэнгри — уже не языческий бог, а главный верховный бог Неба, у которого раньше просили погоду, урожай, благополучие. Он становится нравственным опекуном, правителем духовных ценностей и канонов, к которым стремится человек. В молениях ныне появляется духовно-психологический компонент, где центром, ориентиром являются Тэнгри, Аллах, Худай, воедино соединяющие Божество духа, судьбы, всей жизни во Вселенной. Примечательно, что у иргизо-камеликских башкир, в регионе, где приверженность к исламскому учению и его канонам обнаруживает заметную устойчивость, традиционность, зачастую вместо “Аллах” говорят “Тэнгри”. “Тэнгри — имя бога. Мы обращаемся к нему, но вот казахи чаще говорят о нем”, — сообщает 75-летняя Шаркия Нигматуллина из деревни Кузябай Саратовской области. Здесь скорее действует генетический стереотип восприятия Всемогущей единой сути Бога. “Тэнгри в человеке самом бывает. Нужно заботиться о соседе. Право соседа — право Тэнгри, нужно обязательно испечь пресный хлеб и раз в год угостить соседа. Вот это будет по-божески” [68]. Духовность, человеколюбие, человечность, доброта души и тела сверяется через отношение к Тэнгри. “Төѕре — кјѕелендөге, аҢзаѕдаҢы булҢан изгелегеѕ, яєшылыҢыѕ. Төѕре — иѕ Ҡур їјҠ ул”. — (“Тэнгри — это вся благочестивость, доброта, которая есть в душе и в теле твоем. Тэнгри — это самое главное слово”) [69]. Таким образом, имя Тэнгри, будучи соотносимым с нравственной категорией, все более приобретает семантику ориентира духовности, чисто человеческой добродетели и судьи о чистоте деяний человека и состояния его духа.

В народной интерпретации Тэнгри осмысливается не только как защитник, покровитель, но и некая волевая сущность, только при наличии которой то или иное явление, лицо, объект, предмет, живность представляют собой оное на самом деле. Именно такая семантика является, видимо, смыслонесущей, обусловившей удивительную устойчивость этого божества в сознании башкир уже много веков.

“Худай тоже имеет своего Тэнгри. Аллах тоже имеет своего Тэнгри, человек имеет своего Тэнгри” [70]. В связи с развитием человеческого сознания трансформируются и древние представления, идеологические стереотипы о божествах. Верховный Тэнгри представляется и как божество, и как нравственный судья, и как сила свободного Духа, и хранитель благополучия.

Таким образом, фольклористический, историко-этнографический анализ непосредственно относящихся к культу Тэнгри представлений, верований позволяет осветить на основе конкретных примеров мировоззренческие, вербальные, социальные аспекты культа, его обрядовые компоненты, символику, функции, сферу влияния и т.д.

Приведенные материалы впервые вводятся нами в научный оборот и тем самым представляют несомненный интерес для исследований в перспективе. До сих пор тема башкирского тенгрианства освещалась опосредованно или по аналогии материалов, относящихся к другим народам, а также по старинным источникам, где в основном находились общие сведения. Фольклорный материал же представляет собой живое свидетельство об идеях, форме, функциях бога Тэнгри, столь долго живущего в духовном мире башкир. Комплексное изучение материалов, собранных по целенаправленному опросу, позволяет осветить древний мировоззренческий пласт в его историко-генетической специфике и динамике во Времени.

В заключении нужно отметить, что тенгрианство занимало важное место в башкирской духовной культуре и обусловило особенности мировоззрения народа, а также символику и функции ритуалов. С точки зрения формирования духовных, нравственных ценностей культ небесного Тэнгри и культ божеств земных оказали влияние на формирование поведенческих норм, а также консолидацию людей и об­щества. Становясь средством нормирования поступков, эмоций, культ Тэнгри стал одной из основ госу­дарственной иерархии и гармонизации отношений человека с обществом, человека с природой. Разрешились противоречия между мирской и сакральной сферами: совершенствовались нормы поклонения, поведения, благословения, глубокого почитания природы и учения на ее  законах, а также обозначились принципы жизневедения тюрков, совершенствовались знания о категориях ритмов, звуков, действ, меры и т.д. Тенгрианство проявилось как созидательное, сплачивающее этнос учение. Политеизм, обнаруживаемый в архаическом прошлом, ни в коей мере не имеет символику языческого варварства, примитивизма традиций или хаотичности бытия, скорее проецирует акцент человеческого сознания на значительном: это признание законов и норм окружающей живой сферы. Ценностная ориентация, обозначенная в тенгрианстве, позволила в дальнейшей эволюции укрепить механизмы моральной устойчивости, значимости этноса во времени, пространстве. Мир духовной природы и сознание башкир ко времени принятия ислама уже укрепился принципами единобожия.  Вместе с тем, не отвергалось почитание сфер природы как даров Тэнгри. До сих пор в сознании башкир живы верования в различные божества, подчиняющихся главному — Небесному Тэнгри. Эти верования наложили отпечаток на психологические, общественно-политические, культурные, демократические взгляды башкир, обеспечили стойкость духа народа. Это вероучение допускало еще один принцип — принцип наличия у каждого человека своего тэнгри, свободного поступать по воле и одновременно обязанного следовать определенным нормам, обрядам, принятым в обществе. Ислам, заставший башкир в момент укрепления веры в Тэнгри и его воле, своеобразно преломился в сознании народа, гармонично сочетая принципы  монотеизма и политеизма, и тем самым обозначил  еще один яркий исторический феномен, свойственный миру башкир. Тенгрианство приобрело качество национальной символики, празднеств, обрядов, человеческих взаимоотношений, законов жизни, а также характера, психологии народа. Культ Тэнгри совершенствовал национальное экологическое сознание и демократизм Духа человека Урала. Определяя специфику и пути развития духовности народа на современном этапе, следует учитывать эту опорную, стержневую идею психологии и менталитета народа. Устойчивость в фольклорной памяти народа не только поклонения природе, ее стихиям, но и формул, обращений к Тэнгри — серьезный фактор, требующий учета и использования в программировании линии жизни этноса. Слияние дотенгрианских, тенгрианских и исламских принципов в сознании людей предполагает лишь усиление, укрепление позиций и многогранное совершенствование ценностных ориентаций индивида на современном этапе. Думается, что научная и общественная мысль в республике обратит внимание на серьезность и важность проблем, поднятых в данной статье. Башкирское тенгрианство как вероучение, жизнь и деятельность Дэдэ Коркута и влияние его на духовную культуру башкир, тенгрианство как социокультурное, этногенетическое явление требуют глубокого изучения, организации и проведения исследовательских форумов и конференций по этой тематике.

Розалия Султангареева, д. фил. н

 

П р и м е ч а н и я

1 Ҫ м и н е в  З. БашєорттарҠа төѕре культы // АҢиҠел, 2002, №8. 175-182-се бб., Юсупов Р.М. Башкирское общество: внутреняя организация и структура // Башкиры, 2002, с. 172-175. Каримов К.К. Тенгрианство — древнее верование тюрков и монголов. // Урал-Алтай: через века в будущее. Уфа, Гилем, 2005, с. 407-409.
2 А д ж и е в  М. Полынь половецкого поля. М., 1994, с. 204; Его же: Кипчаки. М., 1999, с. 56.
3 Материалы научной конференции в  рамках празднования 1300-летия эпоса “Китаби Дэдэ Коркут”. — Баку, 2000.
4 “Книга отца нашего Коркута”. Баку. “Язычы”. 1989 г. Перевод А.Ахундовой. Зиннөтуллин З.Ш. Дөдө Коркут — реаль шөхес, төѕреселек идеологы әөм мөҢрифөтсе. // Шоѕєар. 2000. №5, с.36-37-се бб.
5 Материалы.., Баку, 2000.
6 Алтай фольклор. Горно-Алтайск, 1995, с. 112.
7 Башєорт халыє ижады. III т. ТіҠ. Ә.С і л ө й м ө н о в, баш. әјҠ.  авт. М.С ө Ң и т о в, коммент. авт-ры: Р.Рөжөпов, М.СөҢитов, Ә. Сілөймөнов. Іфі, 1998.
8 Там же, с. 61.
9 Там же, с. 62-63.
10 Там же, с. 63.
11 А д ж и е в  М. Европа, тюрки, Великая Степь. М., 1998, с. 174.
12 Эпос, 1998, с. 53.
13 Ҫ м и н е в  З. БашєорттарҠа төѕре культы. // АҢиҠел, 2002, №8.
14 Башкирия в русской литературе. т. 11. 1990, с. 134.
15 Там же, с. 134.
16 Н е ф е д о в  Ф.Д. Ушкуль. // Башкирия в русской литературе, 1990, с. 131.
17 В а л е е в  Д.Ж. ТіркиҠөрҠеѕ боронҢо дине хаєында оло хеҠмөт. // Тюркология накануне XXI века. Уфа, Гилем, 2005, с. 262.
18 С і л ө й м ө н о в  Ҫ.М., Солтангөрөева Р.Ҫ. Башєорт халєыныѕ йола фольклоры. // Башєорт халыє ижады. Іфі, 1995, 11-се бит.
19 Ҫ м и н е в  З. Указ ист., с.181.
20 А д ж и е в  М. Полынь половецкого поля. М., 1994, с. 208.
21 П о т а п о в  Л.Н. Умай — божество древних тюрков в свете этнографических данных. // Тюркологический сборник М., 1972, с. 270-271.
22 К о в а л е в с к и й  А.И. Книга Ахмеда Ибн-Фадлана о его путешествии на Волгу в 921—922 гг. Харьков, 1956, с. 131-132.
23 Татар мифлары. Казан, 1996, с.15.
24 Г а д л а н о в  Г.Р. Относительно “Тэнгри” — божества тюрко-монголов (По культовым текстам). // Тюркология 88, Фрунзе: Илем, 1988, с. 551-552.
25 Ю с у п о в  Р.М. Башкирское общество: внутренняя организация  и структура. // Башкиры. Уфа, 2002, с. 174.
26 ИҠејкөй менөн МораҠым. БаїырҢа өҠерл. Н.Т. Зарипов. Іфі, 1994, 318-се бит.
27 В а л е е в  Д.Ж. ТіркиҠөрҠеѕ боронҢо дине хаєында оло хеҠмөт. // Тюркология накануне XXI века. Уфа, Гилем, 2005, с. 259-260.
28 Н е ф е д о в  Ф.Д. Указ. ист., с. 129-134.
29 В целях реконструкции моления-заклинания в обрядовом контексте текст Ф.Нефедова мы перевели на стихотворный лад.
30 Там же, с. 129.
31 Г е о р г и  И. Описание всех в Российском государстве народов обитающих, также их житейских обрядов, веры, обыкновений жилищ, СПб. Ч.2. 1776.
32 П о п о в  А.А. Тавшийцы. М., 1936, с. 48.
33 Записано автором в 1995 году от Сайрановой М. (1923 г.р.) в с. Нугуш Мелеузовского района. Здесь и далее имеются в виду материалы, собранные автором статьи.
34 Записано в 1995 году в дер. Камбулат Мелеузовского района; в дер. Каип (Ново-Сепяш) Альшеевского района Башкортостана.
35 История Башкортостана с древнейших времен до наших дней. Уфа, 2004, с. 45.
36 И н а н  А. Шаманизм тарихта әөм бігін. Іфі, 1998, 144-се б.
37 Записано в 2003 г. от Рабиги Каримовой (1917 г.р.) в дер. Балгажы Альшеевского района.
38 Записано в 2005 г. в дер. Харыш Саратовской области.
39 И н а н  А. Указ. соч., с. 120-130.
40 Башкирское народное творчество. Сост., авт. вступ ст. и коммент. Ф.А.Надршина. Т. II, 1987, с. 268.
41 Там же, с. 268.
42 Уахатов Б. Казаєтыѕ халыє олендерi. Алма-Ата, 1974, с. 137.
43 С а л т ы к о в  И.В. Башкирские народные песни. // Материалы и исследования по фольклору Башкирии и Урала. Уфа, 1974, с. 261.
44 Там же, с. 262.
45 И н а н  А. Шаманизм тарихта әөм бігін. Іфі, 1998, 44-се б.
46 Х и с а м и т д и н о в а  Ф.Ә. Башєорт мифологияәы. Іфі. 2002.
47 Башєорт теленеѕ әјҠлеге. М., 1993.
48 Материалы научной конференции…, Баку, 2000.
49 К а р и м о в  К.К. Тэнгрианство – древнее верование тюрков и монголов. // Урал-Алтай: через века в будущее. Уфа, 2005, с.408.
50 Татар мифлары. Казан. 1996, с. 15.
51 К л я ш т о р н ы й  С.Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках. // Тюркологический сборник. 1977, М., 1981, с.117-138.
52 Мифологический словарь, М., 1991, с. 536, 557, 642.
53 А д ж и е в  М. Полынь половецкого поля. М., 1984, с. 208.
54 Записано в 1992 г. от Р. Сукбаевой  в дер. Тупчень Кугарчинского района.
55 И н а н  А. Указ. ист., с. 44.
56 А д ж и е в  М. Полынь половецкого поля. М., 1984, с. 220.
57 Б и ч у р и н  Н.Я. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. М.-Л., т. I. 1950, с. 144.
58 Записано в 1999 г. от Г. Кабировой (1920 г.р.) в дер. Нижне-Ташбукан Гафурийского района.
59 Записано  в 2005 г. от Ш.И. Нигматуллиной в дер. Кузябай Саратовской области.
60 Записано  в 2003 г. от З.Т.Гайсиной (1935 г.р.) в дер. Маянган Альшеевского района РБ.
61 Записано  в 2005 г. от Г. Аминевой (1953 г.р.) в дер. Яѕы Артаул Янаульского района; в 2003 г. от Юлгильдиной Хамиды (1923 г.р.). в дер. Искужа Зилаирского района.
62 Записано в 2005 г. от Хадии Харрасовой (1923 г.р.) в дер. Кыпсак Самарской области.
63 Записано в 2003 г. от М.А.Юламанова (1925 г.р.) в с. Матрай Зилаирского района; в 1992 г. от Х. Байбулдина (1940 г.р.) в дер. Саитбаба Гафурийского района.
64 С т е б л е в а  И.В. Поэтика древне-тюркской литературы и ее трансформация в раннеклассический период. М., 1976, с. 76.
65 Записано автором в 2005 г. от Гульсины Аминевой в дер. Югамаш Янаульского района.
66 Записано в 2005 г. от В.А.Саляховой (1926 г.р.) в дер. Эткенэ Янаульского района.
67 Записано в 2005 г. от Б.М.Гафаровой (1921 г.р.) в дер. Кучимбет Саратовской области.
68 Записано в 2005 г. от К.Ш. Валеевой (1933 г.р.) в дер. Первомайск Самарской области.
69 Записано  в 2005 г. от К.К.Мусиной (1926 г.р.) в дер. Ташбулат Саратовской области.
70 Записано в 2005 г. от Н.С.Агаповой (1929 г.р.) в дер. Ташбулат Самарской области.