Бравина Р. И.,
института труда социальных проблем РС (Я),
(Якутск, Россия)
В образах «вершителей» судьбы и рока у якутов отчетливо выражено представление о непреклонности, неизменности, неотвратимости осуществления судьбы. Об этом свидетельствует, в частности, имя одного из них, божества Чынгыс Хаана. Слово чынгыс, производное от монг. чингиз, употреблялось в смысле «1)жесткий, жестокий. Чынгыс биис жестокое (сильное) племя… 2) Чынгыс-хаан – .. одно из древних якутских божеств, живущих будто бы на небе, – бог жестокий, непреклонный, беспощадный, неуловимый, твердый…» .
В одном из сюжетов олонхо («Потомки Юрюнг Айыы Тойона») указывается, что Чынгыс Хаан был старшим из девяти сыновей верховного правителя божеств айыы Юрюнг Айыы Тойона. Отец поселил его на трехъярусном небе и назначил властителем судеб тридцати девяти племен Среднего мира и двадцати семи племен Нижнего мира. Здесь же поселил и своего пятого сына – Усун Джурунтаайы, которого выбрал писарем трех племен. Последний имел огромнейший архив. Четвертому сыну – Сээркээн Сэсэну – было предназначено стать «всевидящим оком и всеслышащим ухом» людей Среднего мира, предсказателем их судеб . Функция последнего дает возможность предположить, что божества судьбы обладали еще одной чрезвычайной функцией – контролирующей и карательной.
В эпических текстах олонхо практически во всех случаях установление судьбы связано с актом торжественного провозглашения божественного повеления, определяющего жизненный путь героя, включая обстоятельства как его рождения, так и свершения им предназначенных свыше подвигов и поступков. При этом последовательно предрешаются форма, способ, цели и пределы подвигов героя. В непременный список его деяний входят: «поход за военным снаряжением», в ходе которого богатырь вступает в договорные отношения с «нужными людьми» – кузнецами, поставщиками, перевозчиками; «поход за женщиной», сверху предназначенной ему в жены, спасение соседей от вражеских набегов, «вызволение из неволи» соплеменников. От разрешения этих задач в конечном итоге зависит вся дальнейшая судьба народа ураанхай саха, участь его потомков, благосостояние и безопасность.
Сопоставление якутских представлений о судьбе с монгольскими показывает не случайность схожести имен божества судьбы и рока у якутов и монгольского правителя. Дарующее или творческое действие неба означается у монголов словом дзаяга, дзая, переводимое как «судьба», «рок». Ко времени выдвижения Чингисхана идеи о небе у монголов достигли совершенства. Тэнгэри (як. тангара бог, небо) – не только вечно и могущественно, оно – источник власти на земле. Согласно «Сокровенному сказанию монголов», предок Чингисхана был рожден «по изволению Вышнего Неба». В жизнеописании Чингисхана много эпизодов, свидетельствующих о божественном его предназначении. Появляется он на свет, «сжимая в правой руке своей запекшийся сгусток крови» – символ войны и кровопролития; женится он на предназначенной ему свыше Борте; небеса предостерегают его, спасая от преследования тайчиудов; племена объединяются вокруг него, следуя вещему сну Хорчи: «небо с землей сговорились, нарекли Темучжина царем царства» и т.д.
В олонхо судьба, предначертанная свыше выступает как родо-племенной закон, как норма морали общества. Против судьбы обычно идут богатыри-чужаки, а причиной неподчинения судьбе богатырей-героев являются козни злых духов абаасы. Следование предназначенной судьбе является главным из составных «правильности» героя, одной из его несомненных достоинств. В «Сокровенном сказании» одним из принципов правления Чингисхана отмечается четкое распределение обязанностей между его военачальниками и жесткая кара за неповиновение: поголовное истребление «до потомков потомков их и даже до последнего раба». «Вечное Синее Небо повелело мне править всеми народами. Покровительством и помощью неба я сокрушил род кереит и достиг высшего сана. Моими устами говорит Мёнкё-Кёкё-Тэнгри (Вечное Синее Небо)» – заявил Чингисхан, когда на курултае провозгласили его всемонгольским ханом .
Хотя эпический мир «по существу не поддается реально исторической идентификации, он не возводим к какому-либо определенному историческому периоду» , образ Чингисхана, имя которого при жизни стало культовым, а после смерти – стало обожествляться, наложил отпечаток на формирование у якутов мифологических образов божеств судьбы и рока. Огромные изменения в социально-экономическом строе различных народов, вызванные походами и завоеваниями Чингисхана и его потомков, не могли пройти мимо их общественного сознания. В культуру якутов Чингисхан вошел не как конкретная историческая личность, а как символ мифологемы судьбы, чье божественное предназначение оставило в истории человечества неизгладимый след гения своего тысячелетия.
1. Пекарский Э.К. Словарь якутского языка.– М., 1959, стб. 1793, 3721-3711.
2. Емельянов Н.В. Сюжеты якутских олонхо. – М., 1980, с. 16-17.
3. Сокровенное сказание монголов. Пер. С.Козина. – Улан-Удэ, 1990, с.12, 20, 21, 27, 44.
4. Банзаров Д. Собр. соч. – М., 1955, с.57.
5. Путилов Б.Н. Героический эпос и действительность. – Л., 1988, с.8.