«Я простой человек, не ученый, не исследователь», – так начинали свои выступления некоторые участники IV Международной научно-практической конференции по тенгрианству. Даже от людей науки можно было услышать признания о том, что они впервые прикоснулись к изучению феномена Тенгри. Это лишь подтверждало мысль о том, что широкого изучения этой темы пока нет. Но есть огромный интерес, который привел на эту площадку столь разных людей. Чем больше слушаешь их, тем сильнее убеждаешься в том, что человек сегодня ищет пути духовного обновления и обращается к самым древним, вечным, а главное, исконным ценностям и мировоззрению.
Мысленно я была солидарна с «простыми людьми», поскольку не могла определить для себя предмет разговора и сказать, что же такое Тенгри и тенгрианство. Обычно человек начинает скучать на мероприятиях, где речь идет о малопонятных для него вещах. Чего не было на этой конференции. Наверное, в этом феномен тенгрианства, которое не будучи явлением широко известным и хорошо освещенным, занимает умы многих потомков коренных народов Центральной Азии и Сибири. Думаю, что любой из них после того, как послушает ученых и практиков, посмотрит фильмы, скажет, что он близок тенгрианству и это мировоззрение не чуждо ему.
Возможно, как и многие восточные практики и учения, тенгрианство лучше познается не через тексты и научные формулировки, а через духовный опыт, обряды, ритуалы, образ жизни. Но мы дети своего времени и привыкли доверять в первую очередь словам и текстам, и только потом подтверждать это практическими действиями и поступками. В этом плане характер конференции был очень убедительным и полноценным. Звучали научные доклады, демонстрировались документальные фильмы, были слышны голоса тех, кого можно назвать носителями традиционного мировоззрения.
Все это складывалось в общую картину, из которой можно было сделать вывод, что феномен тенгрианства можно постигать на самых разных уровнях, поскольку он пронизывает разные стороны нашей жизни – от поэзии до политики. Символично, что в первый день конференции зазвучали стихи из уст новосибирского поэта Станислава Михайлова. В нем не было слов о Тенгри, как и не было грубой попытки сразу же оседлать эту тему и ворваться с ходу в круг тенгрианцев. Но это был жест, демонстрирующий открытость собравшихся людей и разнообразие мнений, которые они представляют.
А еще это был спонтанный ритуал, необходимый для такого разговора, где почти в каждом выступлении вспоминали Небо и Землю, Огонь и Солнце, Воду и духов…Весь разговор был своеобразной практикой для современного человека, который не привык в повседневности обращаться к подобным вещам. Слишком далеко он зашел в своем скептицизме к этой сфере бытия. Сегодня мы живем в такой ситуации, когда только через личный опыт можем прийти к пониманию многих базовых, фундаментальных вещей, которые отражены в тенгрианском мировоззрении и космологии.
Когда участникам конференции показали фильм алтайских кинодокументалистов «Паломники и туристы на небесных пастбищах», то стало ясно, что документальное кино – лучший способ донести до массового зрителя основной постулат тенгрианства: Земля живая и надо научиться ее слышать. Об этом говорили герои фильма на разных языках и в разных частях света, где коренные народы пытаются защитить свою землю от агрессивного промышленного освоения.
В этом фильме было видно, что тема тенгрианства в XXI веке актуализируется – сегодня она звучит в контексте экологической проблемы, понятной и близкой многим. Но не многие свяжут загрязнение рек и неграмотное проведение газопровода с сакральными, религиозными смыслами. Люди из прагматических, эгоистических соображений переживают за экологию. Говорить о том, что Земля дышит, а реки и горы имеют своих духов, через которых осуществляется связь между миром людей и природой – это покажется мракобесием и архаизмом. Многие покрутят пальцем у виска, хотя на Ысыахе или другом традиционном празднике будут вторить алгысчыту и воздевать руки к небу. Такова тенденция сегодняшнего времени – мы расчленили свое сознание на разные области жизни и только по определенным дням и в определенных местах можем позволить себе поверить, что Земля живая, а Небо – источник жизни…
Людей, которые поддерживают эту гармонию и сохраняют традиционный уклад жизни на планете осталось немного. Их показали создатели фильма Чагат Алмашев (директор Фонда устойчивого развития Алтая) и Мария Аманчина (сотрудник этого Фонда). Семь лет они снимали этот фильм, чтобы показать красоту Алтая и угрозу, которую несет с собой безграмотное строительство газопровода через плато Укок – священное место не только Алтая. Вместе с общественностью республики они добились того, что работы по укладке газопровода приостановлены, а в правительство России ими внесен законопроект об охране священных мест.
О тех немногих, кто еще поддерживает традиционный уклад жизни на территории России рассказала доктор социологических наук, профессор Арктического государственного института искусств и культуры РС(Я) Ульяна Винокурова. Она сразу призналась, что впервые выступает перед людьми, имеющими связь с Тенгри. «Я родом из Арктики, где Небо тоже близко».
Якутская ученая выдала собравшимся почти сенсационную информацию о существовании за полярным кругом особого энерго-информационного пространства, в котором возможна бесконтактная передача информации. Ульяна Алексеевна рассказала об экспериментах, которые проводят ученые Международного института космической антропоэкологии Новосибирского Академгородка. Несколько лет они изучают бесконтактный энергоинформационный обмен между людьми на огромных расстояниях Арктики и взаимодействие людей с космическим разумом. В экспериментах, проведенных за Полярным кругом, приняли участие 4233 человека. Было доказано, что выше 73 градусов северной широты начинается зона бесконтактной передачи информации между людьми и возможность получения информации из прошлого, настоящего и будущего.
Современный человек привык воспринимать такие явления в контексте народных преданий, мифов и легенд. Причем нередко снисходительно связывает эти «чудеса» с «первобытным» сознанием аборигенов. Но внимание к этим явлениям академической науки заставляет взглянуть на мифологию и предания не только с точки зрения этнографического материала, но и с точки зрения их ценности для настоящего и будущего.
Арктическая цивилизация, как и в прошлом цивилизация кочевая, оставляет человека наедине с природой. Такие понятия, как Космос, Космический разум, Высшая сила еще не стали для этих людей понятиями книжными. Возможно, они и не пользуются подобными высокими словами, некоторые утратили свою мифологию, но по исторической судьбе продолжают жить внутри своего календарного времени. Для ученых и исследователей они остаются непрочитанной книгой, потому что целый пласт их бытия принадлежит не им, а высшим силам природы и космоса, которым они привыкли доверяться.
Хочется согласиться с монгольским ученым, доктором Монгольского государственного университета Гомбосурэном – «если действительно есть Тенгри, то это эзотерическое явление, и объясняется это посвященными людьми, а не такими, как я. Мы сразу начинаем изучать, но только через эзотерический опыт можно постигнуть этот феномен».
Доктор Гомбосурэн подчеркнул, что Тенгри – это трансценденция, непостижимая рациональным познанием. Понятно почему мне хочется согласиться с его словами. Потому что непосвященным, как я, это дает возможность свободной и вольной интерпретации феномена Тенгри. Когда можно не опираясь на научные знания, доверясь лишь интуиции, строить свои догадки и предположения. Именно так и хочется действовать, потому что просматривая статьи ученых о тенгрианстве и Тенгри (собранные для конференции), «простой человек» начинает плавать в этом потоке информации, который безграничен не в силу объема сборника, а в силу непостижимости сфер и времени бытования феномена Тенгри. В пространственно-хронологическом отношении тенгрианство самая древняя религия, распространенная на огромных пространствах. Она родилась, как взрыв, как импульс и страх первобытного человека перед стихиями природы и непостижимостью Вселенной. Поэтому не имеет ни пророков, ни Священных писаний, ни заповедей, ни жестких институций, и ее эволюция проходила без четких фиксаций, не отражаясь в каких-либо исторических источниках.
Но слушая и читая доклады ученых, понимаешь, что это была самая сложная эволюция, которая поддерживалась и развивалась не внешними институциями, а внутренним, трансцендентным чувством. Огонь тенгрианства не угас благодаря сознанию его носителей, приспосабливаясь к разным условиям места и времени, но не теряя своих главных, фундаментальных ценностей.
Во время конференции кроме уважения к труду исследователей, испытываешь желание понять – на какие источники они опираются в своих работах, как ориентируются в этом огромном мифологическом, историческом, этнографическом материале, в котором вряд ли много упоминаний о Тенгри и тенгрианстве. Но каким-то образом они «расшифровывают» информацию, находят в ней спрятанные смыслы и выстраивают свою концепцию тенгрианства. Поэтому никто ни на кого не похож, никто никого не повторяет. В этом, с одной стороны, сложность понимания феномена Тенгри, с другой – разнообразие мнений и трактовок позволяет говорить о том, что наука об этом феномене живая и неисчерпаемая, как и сам феномен.
Здесь, конечно, надо отметить вклад в научное осмысление тенгрианства известного казахского ученого, доктора философских наук Нурмагамбета Аюпова, который стал одним из первых исследователей этого мировоззрения. На конференции вдова ученого Гульбахрам Аюпова презентовала его монографию «Тенгрианство, как открытое мировоззрение». Я с интересом прочитала его статью «Натурфилософия тенгрианства» и убедилась в том, что сознание современного человека, хоть и тюрко-монгола, оторвано от исконных исторических знаний. Чтобы полноценно понимать такую литературу необходимо знать историю тюрко-монгольских народов, хотя бы на базовом уровне. Думаю, ни поколение пятидесятилетних, ни поколение сорокалетних россиян и моложе не смогут извлечь таких знаний из школьного или вузовского опыта. Если, конечно, они не имеют исторического образования. Поэтому проблема учебных пособий по истории тюрко-монголов, популяризации этих знаний еще более актуальна, чем проблема учебного пособия по тенгрианству. Тюрко-монгол, оторванный от своей истории, вряд ли полноценно воспримет знания по тенгрианству, изложенные специалистами.
Можно с уверенностью сказать, что подъем интереса к собственной истории и корням вызвал к жизни тенгрианство. А тенгрианство XXI века окрашено в личный опыт каждого, кто обратился к своим истокам. Этих людей мало, и рано или поздно благодаря им появятся учебники по тенгрианству. Глядя на них, понимаешь, что возвращается этот феномен не только благодаря их инициативе, но и за счет достижений современной науки, и конечно, западной философской мысли. Объяснить многие мировоззренческие, философские аспекты тенгрианства можно с помощью тех понятий и категорий, которые выработала западная философия. Не случайно ученые говорят о трансценденции.
Когда во время обсуждения естественным образом всплыл вопрос – в каком русле будет дальше развиваться конференция, то академик Лувсандамба Дашням подчеркнул важность научного осмысления тенгрианства: «Наша конференция научная», и он тысячу раз прав, потому что наука объективна и беспристрастна, в отличие от религии, политики, культуры и искусства, где всегда есть доля субъективности. Думаю, ученые-тенгриаведы видят своей задачей включение и вовлечение предмета своего исследования в контекст мировой науки. Признание феномена Тенгри в мировом сообществе возможно только через науку. Это самый верный и универсальный путь, который предполагает открытость и доступность понимания этого сложного явления.
То, что защищается и охраняется вряд ли способно развиваться.
Доктор исторических наук, профессор, заведующий лабораторией цивилизационной геополитики Института Внутренней Азии Бурятского госуниверситета Николай Абаев в своей статье «Тэнгрианская национально-государственная и народная религия бурят, как северных «дэлхий-монголов» написал, что на каком-то этапе тенгрианство стало надэтнической и наднациональной религией. Понятно, что это был пик эволюции тенгрианства, которое на этом этапе удовлетворяло потребности и интересы самых разных людей и народов центральной части Евразии. Те формы выражения тенгрианства не могут быть возвращены. Но сегодняшняя потребность осмысления этого феномена может быть удовлетворена тоже самым наднациональным способом – наукой. Хоть и правы участники конференции, говорившие, что наука не отражает в полной мере этого явления, что теория лишь подпитывается практической жизнью, но опыт некоторых тенгрианцев-практиков заставляет усомниться в этом.
Валерий Сат, приехавший из Горного Алтая, обратился к научному сообществу за поддержкой. Два года он пытается вместе с женой зарегистрировать религиозное общество «Тенгрианство – небесная вера». Зачем ему человеку, познавшему древнее мировоззрение и живущему в согласии с Небом и Землей, все эти формальности? Он объясняет это так: «Мы хотим внедрить эту религию в жизнь, такая религия должна пойти по миру и она должна каким-то образом проявиться». Валерий Аранчулович признавался в том, что в шестьдесят лет к нему начали приходить знания о Тенгри. Он записывал их, стал писать стихи. А до этого жил обычной жизнью – «выпивал, гулял», и как это часто бывает, избавление от дурных привычек повлекло за собой познание себя и жизни.
Слушая этого человека, который говорил, что «Алтай – это подарок, пришедший с Неба, а алтайцы – это не национальность, а небесное происхождение, потому как до сих пор они не знают, откуда они пришли», можно предположить, что это отголосок мифо-поэтического восприятия мира, столь понятный в кругу ученых и единомышленников. Но для людей, занятых регистрацией юридических документов, это покажется фантазиями, не заслуживающими внимания. Поэтому он обращается за поддержкой к ученым, которые могут аргументированно обосновать его намерение о придании тенгрианству статуса религии.
Валерий Сат – первый, кто взялся создавать религиозную организацию, и он поставил перед исследователями серьезные вопросы. Во-первых, предстоит выработать некую общую трактовку тенгрианского феномена, которая была бы понятна и убедительна для юристов, занимающихся регистрацией религиозных организаций. Во-вторых, это прецедент. За ним последуют другие, потому что во времена столь активного, а иногда агрессивного влияния крупных религиозных конфессий небольшие народы пытаются сохранить и защитить свои верования и культуру. Не будет ли извращена суть тенгрианства за всеми этими формальностями, институтами, внешними атрибутами? И каково будет дальнейшее развитие тенгрианства, когда оно ступит на такой путь и начнет завоевывать себе пространство?
Этой проблемы коснулся в своем выступлении Талантаалы Бакчиев, кандидат филологических наук, доцент Кыргызского государственного технического университета им.И.Раззакова. За три года после апрельских событий 2010 года в Кыргызстане произошли три конфликта на религиозном уровне. Удивительно было слышать о том, как в эфире национального телевидения произошло открытое столкновение между исламистами и тенгрианцами. «Обе стороны не разрешили свои вопросы и все претензии высказывали публично», – объяснил ситуацию Талантаалы Алымбекович. Второй конфликт произошел внутри муфтията, а третий – в среде исполнителей Манаса. Причиной всего стала женщина, исполнившая Манас и выдавшая его за традиционную версию. Считается, что информацию из параллельных миров могут получать только мужчины-мансчыты.
Понятны опасения Талантаалы Бакчиева, который говорил об агрессивном наступлении в Кыргызстане арабской формы ислама. «Вместе с арабским исламом молодежь принимает арабскую культуру. А куда денется наша традиционная культура?» – обращался он к собравшимся, и становилось понятно, что в мусульманских регионах тенгрианство может приобретать политическую окраску и становиться вроде ответного удара исламу.
Подтверждением этому было выступление Рафаэля Безертинова, историка и писателя из Татарстана, который презентовал свою книгу «Геополитика и правители татаро-монгольских империй». С этим неординарным человеком мы познакомились накануне конференции по дороге в Исторический музей Монголии. Буквально за 20 минут общения я узнала от него массу интересной информации об империях тюрков и монголов, о символах, которые правят миром и которые игнорируют нынешние правители, о циклах подъема и спада империй и умении оседлать волну подъема…Рафаэль Нурудинович сожалел, что никак не получается совершить тенгрианцам паломничество на священную для всех тюрко-монголов гору Ланьшань на территории Монголии в Хангайском нагорье, в верховьях реки Орхон. Как говорит историк, Хангайское нагорье – это вторая крыша мира, откуда генерировались тюркские и монгольские народы.
Одно дело разговоры и конференции, совсем другое – обряд на сакральном месте, который может действительно поднять дух и возродить Цивилизацию тюрко-монголов. Рафаэль Безертинов говорит об этом с искренней убежденностью, не скрывая своих антизападных и антиамериканских взглядов. Его видение тенгрианства связано с глобальными проблемами и он хочет вернуть этому феномену былую великую идею, которая помогала не только строить государственность, но и править миром.
Когда слушаешь участников конференции, то понимаешь разнообразие уровней, на которых сегодня возрождается тенгрианство. Сколько личных судеб, интересов и регионов проживания с их особенностями – столько взглядов на тенгрианство. В то время, когда в тывинской, алтайской деревне или арктической тундре человек может позволить себе роскошь созерцать Небо, чувствовать дыхание Земли и верить, что этот космический круговорот будет продолжаться вечно, то в Бишкеке, Казани или Якутске ни Небо, ни Земля не дают человеку такой уверенности. Житель города имеет опору в других источниках – телевизор, интернет, газеты, политические новости, слухи…День начинается с этого и весь жизненный цикл проходит в таком круговороте. Новые боги правят миром и людьми, и не считаться с этим невозможно.
Европейский мир давно признал, что Бог умер, в то время как мир ближневосточный несет своего Бога в мир «неправедных». Азия только начинает просыпаться после долгого сна, и этот импульс, который дала Юго-Восточная Азия, заставил очнуться Центральную Азию с ее российскими соседями. Обретая себя, осознавая собственную идентичность, центрально-азиатские народы интуитивно ощущают пульс своего пространства, которое долгое время было пространством энтропии, поглощающем цивилизации и города, народы и времена. Не случайно Азию называют подсознанием Европы – здесь многие процессы происходят на уровне потока сознания, не оформляясь в концепты, формулы, не достигая зрелости и завершенности. Иногда кажется, что здесь не было смены эпох и формаций, и зависая в этом застывшем времени, люди не устают обращаться к своим мифам и легендам, где-то подменяя ими реальность, а может, желая этого всей своей азиатской душой, когда-то признавшей власть Вечно Синего Неба. Расколдовать этот круг невозможно, как невозможно разгадать тайну Неба.
Западная культура, тяготеющая к словам и рациональному осмыслению, нередко ставит в тупик азиатов, которые формулируют феномен Тенгри на общем для всех русском языке. Русский язык становится общим знаменателем, иногда раскрывая потаенные смыслы тенгрианства, иногда нивелируя и обезличивая важное и ценное. И здесь было очень ценным выступления людей, которые реконструируют традицию и практику. Ведь на самом деле в ритуалах и обрядах, одежде и ее орнаментах выражалась вся сложная символика тенгрианства. Светлана Петрова, кандидат исторических наук, доцент кафедры фольклора национальной культуры Института языков и культуры народов Севера СВФУ, посвятила свое выступление этнокультурным параллелям якутской одежды. Если Светлана Ивановна языком костюма передает культурный опыт прошлого, то Сима Толстякова делает это с помощью традиционного танца. Руководитель народного театра танца «Эрэл», творческой лаборатории Театра Олонхо РС(Я), она лучше других знает символику обрядовых танцев. Благодаря таким специалистам, которые не утрачивают связей с живой традицией, Ысыах и осуохай не превращаются в обычный праздник или очередное шоу. Свое выступление она проиллюстрировала кадрами фильма об Ысыахе Туймаады, где в священной местности Юс Хатынг 15 293 человек сошлись в ритуальном осуохае.
Басан Захаров, председатель Центра развития современной ойратской культуры «Тенгринуйдл», феномен тенгрианства рассматривает через призму родного языка. Когда он сказал, что в калмыцком языке, как и в монгольском, слово «жизнь» означает еще «счастье», то он дал понять, что человек по определению должен быть счастлив. Басан Александрович выводит свою формулу тенгрианства, в которой важна счастливая личность. Он видит в семантике слова «жирhл» (жизнь-счастье) разгадку сильного и свободного духа своих предков-джунгар, которые умели побеждать и с достоинством переносили удары истории.
Его точку зрения поддержал Николай Дан, руководитель Центра развития внутреннего мира человека, психолог из Тюмени. 20 лет он занимается изучением внутреннего мира человека и в поисках основ внутренних смыслов изучал разные религии, ездил по миру. Внук настоятеля православной церкви он встретил в Горном Алтае близких по духу людей. Среди них Валерий Сат со своей супругой, которые стали героями его документального фильма. На конференции Николай Николаевич показал документальный фильм о культуре коренных народов Ямала «Дух огня». «Мы сняли этот фильм для русской части населения. Многие русские интересуются шаманизмом, и часто у них есть страх перед шаманами. Мы хотим, чтобы этот страх исчез», – сказал Николай Дан, чье выступление и мысли показывали желание адаптировать традиционные практики и мировоззрение к современной психологии. Он видит в тенгрианстве огромный потенциал для развития личности.
Уже во время интервью Николай Дан сказал, что не стоит загонять тенгрианство в теории и научные формулы. Это прежде всего образ жизни и познается через жизнь тела и духа.
Хочется верить, что он нашел таких людей и приоткрыл для себя эту жизненную практику. Потому что слова иногда обманывают. Как бы ни были содержательны и убедительны книжные источники и материалы, многие из исследователей отправляются в экспедиции, чтобы собрать полевой материал и прикоснуться к дыханию истории. 
Нередко в человеке просыпается генетическая память, которая зовет его на прародину, и он естественным образом становится исследователем. Так случилось с Леной Федоровой, научным сотрудником научно-исследовательского центра циркумполярной цивилизации АГИИК, заместителем директора Театра Олонхо.
Она презентовала на конференции свою монографию «Евразийство: стремление к новой и древнейшей религиозности универсальных идей». Когда-то во время интервью она рассказывала мне, что интерес к религии предков у нее появился после поездки в Израиль. Судя по всему, любое знакомство и разговор начинаются там с вопроса – какую веру вы исповедуете? Якуты в большинстве своем говорят, что они язычники, не видя в этом чего-то унижающего, умаляющего. Возможно, в нашем сознании это слово трансформировалось, утратив свой изначальный уничижительный смысл, оно отражает наши религиозные представления на массовом уровне. Не знаю, сказала ли Лена Валерьевна тогда о язычестве, но сегодня она говорит, что якуты не язычники. У якутов есть вера Тенгри, есть вера Айыы. Хотя обычным людям эти наслоения сложно распутать и объяснить – в повседневной жизни им нет необходимости этим заниматься. Но рано или поздно наступает момент, когда перед любым человеком встает этот вопрос.
Несмотря на интимность подобных вопросов, мы понимаем, что религия отражает степень развития народа, общества. В мире, где все движется конкуренцией, даже ваши отношения с богами и духами рассматриваются с этой позиции. Поэтому неудивительно, что после той поездки Лена Федорова начала искать истоки традиционной религии. Сегодня всем ее единомышленникам-тенгрианцам хорошо известны маршруты ее экспедиций и акценты, которые она расставляет в своих исследованиях. Это комплексы сакральных сооружений, которые она ищет на пространствах Азии и через которые она, как инженер-строитель по первому образованию, реконструирует цивилизацию и культурный код тюрко-монгольских народов.
Гипотетически ее пути-дороги могли бы пересечься где-нибудь на Памире или в Тибете с маршрутами Александра Илиева и Петко Колева, которые отправлялись в глубины Азии из Болгарии. Но, как и полагается в нашем веке, пересеклись они в виртуальном пространстве. Помню, с какой радостью Лена Федорова говорила своим коллегам, что наткнулась в интернете на болгар-тенгрианцев. Странно, что в Болгарии есть тенгрианцы, – удивилась я, услышав об Общеболгарском культурном фонде «Тангра-ТанНакРа». Но интуиция подсказывала, что не все так однозначно в Европе, которая всегда представлялась вдоль и поперек исследованной, лишенной белых пятен. И когда в дни конференции Александр Илиев сказал мне, что отправился в свою первую азиатскую экспедицию, чтобы узнать происхождение своего народа, я поняла, что якуты не одиноки в этом мире. «Мы не знаем, кто наши мать и отец», – говорил Александр Илиев, а я думала, что историческая судьба закинула болгар от прародины еще дальше, чем якутов.
Этногенез болгар – тема отдельного интервью, а на конференции президент фонда Петко Колев и доктор искусствоведения, художественный руководитель Национальной академии театрального и фильмового искусства им.Сарафова, режиссер и антрополог Александр Илиев презентовали фильм «Тангра и болгары. Духовное пространство древних и средневековых болгар». Феномен Тенгри в болгарской трактовке поставил перед исследователями новые вопросы. «Тан» в переводе с древнеболгарского небо, космос, «Нак» – человек, «Ра» – божество. Этот семантический ряд, наверняка, объясним учеными. А на уровне обыденного понимания можно еще раз убедиться, что восстановление исторической памяти неминуемо ведет к неким общим праотцам и праматерям, молившимся одному Богу.
Поэтому были понятны слова Петко Колева о том, что «нам надо не приватизировать тенгрианство в пользу тюрко-монголов, а предлагать другим народам. Не защищаться от других тенгрианством, а объединяться с помощью тенгрианства».
Чем больше слушаешь участников конференции, тем больше убеждаешься, что само слово Тенгри обладает неким магнитом, завораживающим значением, на которое отзываются самые разные люди. Неужели так велика потребность этих людей в боге? Вряд ли. Почти все они зрелые люди, с устоявшимися жизненными взглядами и ценностями. Многие из них профессионалы в своем деле, которое далеко от религии. Осмелюсь предположить, что есть среди них атеисты и материалисты и вряд ли они будут молиться богам. Но для чего им знания о древней религии? Уж, конечно, не для того, чтобы насаждать ее в массовом порядке или сделать ее «нашим ответом Чемберлену», чтобы заявить о ней христианам, буддистам, мусульманам. При таком раскладе тенгрианец стал бы самым незащищенным и уязвимым среди верующих – ему негде помолиться, некому отпустить грехи, некому исповедоваться, негде искать ответы на вопросы жизни и смерти.
Но вряд ли человек, живший под Вечно Синим Небом, был таковым и ощущал потребность в таких вещах. Если даже и ощущал, то всегда помнил, что все это в его личной ответственности и многие вопросы жизни и смерти отданы на откуп ему самому. В этом суть тенгрианского человека, про которого Лариса Анжиганова, доктор философских наук, профессор Хакасского государственного университета, в своей статье «Тенгрианство в условиях глобализации: неотрадиционалистский дискурс» написала – человек в тенгрианстве не является «тварью дрожащей», так как он несет ответственность за ненарушение гармонии в мире.
Свобода выбора, личная ответственность за принимаемые решения, – все это и сегодня присутствует в жизни людей, которые называют себя тенгрианцами. Когда Андрей Борисов, министр культуры и духовного развития РС(Я) рассказывал собравшимся о проекте Национального инновационного комплекса «Земля Олонхо», то подумалось о том, что невзирая на критиков и массу трудностей, которые сопровождают процесс, он принял это решение. А Театр Олонхо и все объекты комплекса, включая сакральные пространства, – это творческий акт руководителя и его единомышленников, которые прекрасно знают, что в традиции саха никогда не было ничего подобного: когда в одном месте сакральное пространство и инновационные кластеры, когда сказительство олонхо выражает себя через театр…
Идти вперед и на свой страх и риск творить новое, воссоздавая в нем традицию и культуру. При этом всегда знать, что неудачи – это тоже твое личное, с которыми не исповедуешься ни аксакалу, ни олонхосуту. И никто не укажет на ошибки при строительстве храма Тенгри или Театра Олонхо.
Может быть, действительно наступил исторический момент, когда потомки кочевников-скотоводов начали создавать свои храмы и театры, осваивать пространственную пустоту, не сохранившую память о храмах и дворцах?
О том, как это происходит, рассказали казахские архитекторы Серик Рустамбеков (представитель МАСА по Средней Азии и Казахстану, председатель филиала Союза архитекторов Казахстана в г.Астана, академик Международной Академии культуры) и Сагындык Джамбулатов (почетный архитектор, профессор Международной Академии архитектуры). Они работали над генеральным планом Астаны, создавали этот город, а когда красавица-столица выросла в степи, поняли, что мало в ней традиционной архитектуры. Это тот самый пример, когда через практику начала приходить теория, и люди, привыкшие чертить и проектировать, начали изучать историю, этнографию, традиционную культуру. И опять вопросы – как из всего этого материала извлечь форму? Как в орнаменте увидеть прообраз будущего театра? Как не похоронить под громоздкими сооружениями свободный дух кочевой культуры?
На эти вопросы оба архитектора могут размышлять много и интересно. А на конференции Серик Исаевич продемонстрировал работы кыргызского художника. Три цвета – синий, белый и желтый. Три символа – космос, луна и солнце. Эти лаконичные композиции Серик Рустамбеков называет тенгрианским символизмом, и отмечает, что любое направление философии, религии, моды находит свое отражение в живописи. А я вспомнила якутских художников, в чьих картинах тоже много «лун, солнц и космоса», и возможно, неосознанно они творят тенгрианский символизм.
Думаю, не ошибусь если скажу, что архитекторы, которые берут на себя ответственность создавать традиционную архитектуру и тем более храмовые сооружения, подвергают себя риску критики и разных обвинений. Тем более, если они создают тенгрианскую архитектуру и сакральное пространство. Тут и «простые люди», и специалисты – каждый имеет свое мнение и даже не имея такового, имеют право на критику, поскольку им туда ходить и им этим пользоваться. Но именно это делает труд архитекторов актуальным и даже азартным занятием. Если труды ученых прочтет лишь узкий круг и работают они в основном на будущее, то здания и сооружения – это здесь и сейчас для масс.
Сагындык Смаилович познакомил собравшихся с эскизным проектом тенгрианского комплекса, который он создал по заказу своего алтайского друга. Уже есть два гектара земли, где по замыслу архитектора будет располагаться обрядовая часть с амфитеатром, каменными изваяниями, храмами Земли, Луны и Солнца. В хозяйственной части будут находиться гостиница, хозяйственные блоки. Как сказал Серик Рустамбеков, его коллега сделал этот проект бесплатно, и если он реализуется, то казахи будут первыми, кто архитектурной формой ответил на вопрос о тенгрианском мировоззрении.
К концу статьи понимаешь, как трудно найти опору в этом вопросе и ухватиться за суть, которая на самом деле, всегда будет ускользать. Я почти уверена, что время сотрет из памяти многое, о чем говорилось, такова профессиональная особенность – передавать и забывать, чтобы воспринять новое. Но останутся воспоминания о Монголии, единственной стране в мире с таким потрясающим брендом. Есть страны Восходящего Солнца и Утренней свежести, есть Поднебесная, но Вечно Синее Небо – это только в Монголии. А трансценденция, о которой говорит монгольский ученый – это протяжное монгольское песнопение Уртын дуу, которое лучше всего открывает гармонию космического и божественного в человеке.
Елена ЯКОВЛЕВА. Улан-Батор – Якутск
Фотогалерея
IV-й Международной научно-практической конференции «Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность», 09-10 октября 2013г., Улан-Батор, Монголия
