Постановка проблемы сложилась  в 80-ые, при обсуждении с Аланом Медоевым открытия новосибирцами на Алтае рисунка на кости мамонта эпохи мустье. Текст подробно описывал технику нанесения линий, структуру кости, инструменты, но поразила реакция Алана – «О чем он пишет? Ведь самое важное то, что нарисовано, а он ни слова об этом!» – там лишь в конце текста кратко было упомянуто, что рисунок изображает борьбу хищной птицы с оленем. Суть была в том, что сюжет фактически являлся «скифским звериным стилем» (СЗС), но рисовал его неандерталец, т.е. рисунку свыше 20 тысяч лет! 

Первая мысль была об ужасной «консервативности территории» и, соответственно, этносов, населявших и ныне населяющих Алтай (Центральную Азию) – двадцать тысяч лет рисовать одно и то же! Да, при рассмотрении искусства последующих эпох, достаточно отчетливо прослеживается линия  формообразования СЗС от деталей орнаментации до архитектуры пространств, и в особенности, сакральном творчестве, ритуалах, языке и др., относимых обычно к «заимствованиям», к «традициям» этнического и т.д.

Следующий раз, эта мысль возникла во время лекции по этногенезу, при описании  довольно странного, «перескока» от «готики» к «ренессансу» в искусстве западноевропейских этносов. Ведь готическое миропонимание родилось и создало принципиально новую архитектуру и другие искусства, не имевших аналогов в прошлом этих этносов. Оно творилось на текстах Библии, на противопоставлении всего христианского ко всему римскому, т.е.  «плохому», идолопоклонническому, «языческому», «антихристианскому». Достаточно сопоставить символику пространства и  структуру  готической архитектуры с античной, ордерной. Но вдруг, эта  «вражеская» римская система эстетики снова вспыхивает в Европе, охватывая все стороны творчества, от деталей, моды и до поведения. В последующем, почти все стили  Западной Европы фактически развивают в различной форме идеи   Pax Roma, формируя творческие принципы и формы в барокко, классицизме, модерне и, даже в конструктивизме, практически до сегодняшних дней. А готика же осталась только как декоративный прием из прошлого. Получается, римская эстетика через тысячу лет «вырвалась из  под земли» и снова охватила умы творцов?

Вспоминается исследование Г. Потанина, где структурный анализ мифологий  Центральной Азии, выявляет, почти общий для региона, архетип – главный герой, пытаясь спасти живое от космической катастрофы (гнева богов), пытается сбить все звезды на Небе, но промахивается. В результате, он обрастает шерстью, отрезает большой палец «эркек», скрывается под землей и затем подвергается распятию на древе (кочерыжке). Это позволило Г. Потанину сделать предположение, что и библейские сюжеты порождены на основе более древних центральноазиатских мифов [1]. Сопоставляя и другие элементы «архаических» художественных систем, обнаруживаем, что различные архетипы, сотворенные в Центральной Азии, неожиданно «возрождались» в Европе, Китае, Иране и др. странах, куда мигрировали эти этносы. Причем, они активно внедрялись в существующие художественные системы на новой родине. Покровитель музыкантов и поэтов, патрон казахских шаманов, прорицатель Коркыт-Ата, скрываясь от смерти, облетает на верблюдице Жел Майя  все “четыре угла Земли”, но везде обнаруживает приготовленную ему могилу. Отчаявшись, он возвращается в центр Мира, расстилает ковер на водах Сыр-Дарьи и творит свои бессмертные мелодии, останавливающие Время и даже Смерть. Так он играет 40 лет, не сносимый течением и уходит в мир смерти. Он научил людей музыке, медицине, ремеслам, умению предсказывать, строить, зажег первый огонь на Земле. Казахские шаманы призывают – “…ни живой и не мертвый, Владыка Нижних Вод, Коркыт – Ата аулие…”. Образ Коркута в классических текстах “Китаби дедем Коркут” ( 14-15 в.) носит явные следы исламской цензуры. В текстах, он прежде всего патриарх огузского племенного союза, воюющего против гяуров, персонифицированный носитель удачи и счастья ханов и беков, справедливый судья и создатель эпических песен. Традиционные в науке, ссылки на этот источник, связывает деяния Коркута с 1Х-Х1 в.в., с огузским племенным союзом в низовьях Сыр-Дарьи. Но приведенный выше пласт – борьба со смертью, создание музыкальных инструментов, сакральное сидение на воде в Центре Мира, полеты на верблюде,  управление Временем и Смертью в зоне звучания музыки, отсутствует  в этом источнике. Ряд параллелей с образами Коркута и Баба – Гамбара  у туркмен и таджиков Средней Азии по В.Н. Басилову связывается с общим центром – “комплекс совпадений настолько индивидуален, что предположение о случайности можно отбросить”. Поиск прообразов приводит к древнеиранскому Йиме (древнеиндийскому Йами) Владыке царства смерти.  Йима, является носителем “хварны кавиев” – царской удачи и счастья, он основатель многих ремесел и искусств, покровитель музыкантов. Йима имеет сестру – двойника Йями.  Совпадает и причина падения в земное царство – из-за инцеста с сестрой Йима лишается “хварны” (вариант – из-за первой лжи перед отцом, царем Неба)    Коркут же наказан за случайное касание во сне коленями сестры-близнеца Ак-тамак, из-за этого после смерти, кости его правой ноги периодически  обнажаются  из могилы, по преданиям, паломники  вынуждены  периодически засыпать их землей. В конечном результате оба оказываются управителями душ умерших в подземном царстве мертвых, становясь “ни живыми и ни мертвыми” Владыками подземного Царства Нижних Вод.   По В.Н. Топорову в представлениях древних саков царский фарн  – «хварна кавиев», имеет множество образов (золотой баран, огненное сияние и др.), но также соотносится  с образом золотого верблюда Веретрагны, обладающего всесокрушающей мощью  и властью. Коркут кожей из горла волшебной верблюдицы Жел-Мая обтягивает музыкальный инструмент кобыз, музыка которого управляет Временем и, даже, Смертью. Древнеиндийский Йами изображается на тибетских иконах верхом на Сивом быке, его оружие – петля и палица, вокруг головы корона из человеческих черепов, соотносимых с душами умерших. В казахской мифологии  семь ярусов Земли держатся на рогах Кок-Огыз (Сивого быка) стоящего на скале среди Великих Вод «подземного царства мертвых», перед носом которого роятся мухи – души умерших. От его шевеления происходят землетрясения на поверхности земли.

Этимологию имени Коркута, по мнению В.П. Юдина, следует расшифровывать как КОР (ХОР) – от иранск., сакского “хормуст”, “хвар”, “хур” – Небо, Солнце, и КУТ (ХУТ) – “счастье”, “жизненная сила”, “удача” (ср. немецкое, английск. “got”, “good”, “gut”, иранск.«құдай»,казахское «Құт») связывая с нострическим  –“God”, “Gott” -“Бог”, «Высший Творец».

Связываемые с ариями петроглифы т.н. «солнцеликих богов стоящих  на быках» (Тамгалы тас, близ Алматы) занимающие главные места в   наскальных   композициях, ученые относят время их создания к  1-2 тысячелетию до н. э. Но казахские шаманы объясняют изображения кругов из круглых точек вокруг голов у этих «солнцеликих богов» не как сияние лучей, а как души умерших, прямо называя их «черепами», что позволяет соотносить эти изображения с богом Йимой, владыкой Царства смерти.

Отдельной проблемой для раскрытия образа Коркута представляется этимология имени и биография древнеарийского пророка Заратуштры. Ему приписывается авторство наиболее древнего гимна в Гатах (где отсутствует даже имя Митры) – “Куда бежать?” где описывается его борьба с могущественным арийским царем-магом, желающим смерти пророку и от которого он вынужден убегать. А само имя Заратуштра состоит из корней «зара» – “золотистый”, “желтый”, (“древний”?), и «уштра» –  “верблюд”,  т.е. «Обладающий золотым верблюдом». Сравни с волшебной верблюдицей Жел-Майя  Коркута, облетающей  все 4 угла Мира, а звуки издаваемые на кобызе кожей с ее горла, останавливают все, даже Время и Смерть. Совпадают также и детали биографии – когда противники Заратуштры тайно положили ему в одежду  кости правой стопы  и черепа человека, которые внезапно открылись во время проповеди, опозорив пророка [2]. Сравни с казахскими преданиями о костях правой ноги Коркута, постоянно обнажавшихся из  могилы.

По В.И. Абаеву родиной и местом проповедей Заратуштры являются  степи Скифии, у реки  Raha. «Отождествлять ее с Сырдарьей, как думают одни, или с Волгой, как полагают другие? Несомненно, что эта река  скифская; и если Raha, а не Raga была родиной Зороастра, то становится в высшей степени вероятным, что Зороастр был скиф» [3].

Но только в низовьях Сыр-Дарьи мы наблюдаем до настоящего времени самые архаичные формы культа пророка-предсказателя на волшебном летающем верблюде, борющегося со злом и смертью, одаряющего живых жизненной силой и удачей, творческим озарением.  Других мест, так прямо соотносимых с образом великого пророка вдоль  Сыр-Дарьи нет. И, как показал поиск, на Волге такие места отсутствует. Анализируя части Гат, где описывается окружающая среда и материальная жизнь, В.И. Абаев прямо приходит к координатам жизни Заратуштры – «места – среднеазиатская Скифия и Хорезм, время  –  7–6 века до н.э., среда – полукочевые скифские (сакские, массагетские) племена носившие в Авесте название “tura-“. Социально политическая и хозяйственная ситуация – строй военной демократии с характерной для него практикой нескончаемых войн, столкновений и набегов, захвата и истребления скота, мясных и хмельных оргий» [4].

Т.н. «огузское кладбище» связываемое с Коркыт-Ата, датируется по тамгам и типам могил 9-12 вв., расположено на поверхности современного грунта, но со стороны обрыва захоронения  уходит на 2-3 метра вниз, ниже поверхности. Получается, что  данное место еще с древнейших времен было местом культовым, сакральным. Жившие здесь народы хоронили своих выдающихся людей именно здесь.

Но из всего этого, неизбежно вытекает вывод, что захоронение великого пророка Туранских степей должно находится здесь, у древнего кладбища, близ разъезда Хор-Хут. Почитание этого места идет уже около трех тысячелетий, с древнейших времен до современности и устные предания неожиданно обнаруживают связи с арийским прошлым, а ритуалы, при поверхностном исламском пласте, обнаруживают все пласты древнего, еще досакского, мира.

Казахи  низовьев Сыр-Дарьи в 20 веке рассказывали Авесту, причем ее самую древнюю часть «Гаты», включая такие детали из биографии великого пророка, которые сохранились только в древних текстах на санскрите, переводы которых были включены в научный оборот только в прошлом веке. Но откуда источник?

На ранних стадиях этногенеза,  происходит неожиданная и глубокая  архаизация всех сторон культуры этноса, порождая период  «возрождения» древнейших архетипов, культов и ритуалов, языковых норм, считавшихся позабытыми и уже исчезнувшими в  практике не только данного этноса или его наследников, но во всей истории мировой культуры. Причем это происходит и  в том случае, когда в состав нового молодого этноса вошло большое количество представителей старых этносов, уже прошедших по Л.Н. Гумилеву, в своей истории периоды «зрелости», даже «гомеостаза». Такие процессы внезапного «возрождения» древнейших архетипов и ритуалов  отчетливо прослеживаются в мемориальной архитектуре Западного Казахстана, в ритуалах использования  башенных сооружений как медитационных аппаратов, в формах шаманской практики, в декоративном искусстве и др. Эти  стороны духовной культуры и практики казахского этноса зафиксированы учеными в 18-нач. 20 века, причем многие ритуалы фактически существуют и сегодня.

Сравнение параллельного развития во времени образа Коркута (Гамбар Ата) у ираноязычного населения Средней Азии, у которого не сохранились даже древние названия (принявшие мусульманизированную форму), позволяет предположить, что феномен данного культа исторически существовал как локальный очаг, каким то образом передававший архетипы от одних этносов к другим  с древнейших времен, процесс непрерывно продолжающийся  даже  при сменах религии, этнических доминант, языков и давлений иных культур.

Все это, приводит к мысли о возможном воздействии потоков излучений т.н. «хрональных полей» постоянно воздействующих на  живущих, образующих границы влияний, резонансы с соседними и отдаленными локусами. Это направление жизни в виде полей, а не только белковой, выделялось в докладах В. П. Казначеева [5]. Воздействие таких очагов обнаруживается во всех сферах жизнедеятельности этноса, его безопасности, творческих усилий и здоровья.

В этногенезе наиболее тонкие и чувствительные личности создают и используют излучения таких очагов для усиления этноса, воздействия на окружающие пространства и миры, для предсказаний и лечения.

Вокруг г. Алматы есть ряд населенных пунктов, носящих имена джунгарских богатырей – Чемолган, Боролдай, Каскелен и др. В этих местах проходили дуэли между джунгарскими и казахскими богатырями. Побеждали последние, причем павшему победители устраивали  пышные похороны, возводили надгробные сооружения, отмечали 7 дней, сорок дней, годовщину, а земле давали имя погибшего врага. С точки зрения европейской этики, это не логично, но с точки зрения т.н. «тенгрианства» все выглядит достаточно ясно. Дух лучшего воина противника закрепляется на этой точке, он будет служить и помогать живым. Поединок уже выявил лучшего из лучших, этот дух был наиболее желанной добычей, более ценной чем материальные трофеи. Так индейцы и скифы, гунны и казахи проводили ритуалы с головами и скальпами самых лучших воинов врага. Геродот пишет о попонах коней обшитых по кромке скальпами у скифов, но казахские кошмы по краю  украшаются бахромой из цветных волос до сих пор. Здесь нужно вспомнить о древних германцах, которые захваченное в боях золото бросали в болота у своих жилищ, чтобы удача не могла покинуть их.

Каган Кюль Тегин в 8 веке завещал в надгробной записи – «…первым у моего захоронения поставьте балбал киргизского кагана», которого он победил в дуэли. Такое завещание свидетельствует о понимании цели и задач мемориала для своего этноса, создавая новый «очаг» излучений, обеспечивающего мощь и процветание своему народу через взаимодействие двух миров – живых и мертвых.

Так пророк Заратуштра, из под вод Сыр-Дарьи, продолжает формировать казахские мифы, типы поведения и излечивает от многих напастей, так триллионы умерших ракушек, образовавших многометровые залежи известняка, впитывая творческие озарения и страсти этносов из прошлого, выбрасывают  на живых мощные потоки из «нижнего мира», принуждая и заставляя их строить следуя заветам прошлого. Традиция это излучение! Таков один из аспектов того, что неправильно называется «тенгрианством».

Ибраев Б.А.,
Казахстан, г. Алматы
bek_ibrayev@mail.ru

Источники и литература:

1.  Г. Потанин «Ерке. Культ Сына Неба в Центральной Азии»/ изд. «Девриена»,  Омск, 1911 г.

2. «Согласно «Ривайат» 47.4-6, проповедническая деятельность Заратуштры была пресечена стараниями злодея по имени Ганнаг Меног, который ради того, чтобы причинить вред учению пророка, подговорил одного из соплеменников незаметно подложить в карман одеяния Заратуштры человеческие кости. Во время проповеди Ганнаг Меног заявил людям, что перед ними не вероучитель, а презренный переносчик трупов; эти слова были условным сигналом, по которому сообщник Менога порвал ткань на кармане у Заратуштры, и на землю упала сперва человеческая голова, а затем нога и стопа». Пророка схватили, связали 33-мя путами и бросили в темницу; там ему не давали есть и пить, так что он обессилел и даже на время потерял зрение и слух»./Рак И.В. Мифы Древ-Древнего и средневекового Ирана (зороастризм).-СПб. – Москва: Изд.«Журнал «Нева»-«Летний сад»,1998, стр.322-323./

3.   Абаев В.И. Миф и история в Гатах Зороастра./Историко-филологические исследования.//Сб. статей памяти академика Н.И. Конрада./ «Наука», Гл.ред. восточной литературы.М.,1974, с.321. См. там же  – «Зороастрийская  традиция называет родиной Зороастра город Raga (Raga) в Мидии (Raga  zaraustris – Зара- тустровская Raga, – Yasna 19.IX). Между тем в новейшей науке царит полное единодушие относительно того, что Зороастр жил и действовал в Восточном Иране, а не в Мидии. Откуда же идет версия о Raga как о родине Зороастра? Ее можно объяснить, если допустить, что Raga  есть либо ошибка, либо сознательная фальсификация имени Raha. Такая подделка могла исходить от мидийских магов, которые были заинтересованы в том, чтобы приписать Зороастру мидийское происхождение».

4.  Там же, стр. 320.

5.  Сообщение В.П.Казначеева на семинаре в Дели во время Международной экспедиции ЮНЕСКО «Путями великих миграций человечества», июль 1992 год (Индия, Непал, Китай, Якутия, Бурятия). Доклад опирался на результаты исследований Н.А. Козырева по т.н. «хрональным» («торсионным») полям и ареальности их, также пространственной направленности в зависимости от региона. Там же, В. П. Казначеев, поднял проблему о достаточно ярком различении традиционной художественной культуры на Мангышлаке от  других регионов Казахстана, причем только на основании геологических данных о залежах известняка-ракушечника и о воздействии излучений  миллиардов умерших моллюсков на живых людей.