О некоторых формах появления древнего тенгрианства у современных туркмен

(Из материалов  IV-й Международной научно-практической конференции «Тенгрианство и эпическое наследие народов Евразии: истоки и современность», 09-10 октября 2013г., Улан-Батор, Монголия)

В речи современных туркмен  исконно туркменское слово Таңры  параллельно  с персидским (иранизм) и арабским заимствованиями Худа(й) и Алла(х)  используется для передачи основного религиозного понятия (‘Бог’), а его вариант с мягким гласным [е] Теңри (Тенгри) в литературном языке и многочисленных туркменских диалектах и говорах не зафиксирован. Эти термины, образуя синонимичный ряд Таңры/ Худа(й) / Алла(х), не всегда в живой речи  туркмен могут заменять друг друга. Например, устойчивые словосочетания типа Таңрыялкасын (‘Благодарю’,‘Спасибо’, досл. ‘Да, пусть Бог даст тебе благополучие’),  Таңрымыхманы (‘Гость – от Бога’), Таңрысаламы (‘Здороваться – веление Бога’), Таңрының берен гүни (‘Каждый Божий день’), Адам Таңрылы (‘Заядлый подхалим’,  досл. ‘Тот, кто принимает человека-начальника в качества Бога’), как правило, употребляются только со словом Таңры в своем составе. Сюда же следует включить и  пословицу Җаныянан Таңрысынагаргар (‘У кого душа горит, тот проклянет своего Бога’). Очень редко в отдельных диалектах (Лебап) вместо Таңрыялкасын встречаетсяАллаялкасын в том же значении.

Следует отметить, что в туркменском языке лексема таңры полностью утратила  свое старое второе значение ‘небо’, и последнее передается в настоящее время именем прилагательным гөк ‘cиний’ (гөгүңйүзи ‘небосвод’) а чаще всего персидским заимствованием асман. Можно предположить, что гөк в значении ‘небо’ стало употребляться из-за метафорического переноса этого значения из словосочетания гөк теңри/таңры (‘синее небо’). Данные туркменского языка позволяют нам поддерживать мнения тех ученых, которые этимологию таңры связывают с лексемой таң (‘предрассветная мгла в небе’, ‘рассвет’, ‘ранее утро’), которая в современном туркменском языке используется с начальным звонким согласным звуком [д]: Даңатды (‘Рассветало’), Даңагарды (‘Брезжило’, т. е. ‘Восточная часть неба стала белее, светлее’). Узбекский ученый Б. Р. Каримов, сравнивая между собой слова тенгри и тенгиз (туркм. деңиз ‘море’), допускает возможность о появлении тенгрианства во времена шумеров и с их участием [4]. Такому взгляду придерживается и казахский ученый Т. К. Алимов [1; См. еще: 6].

Понятие ‘Бог’ наряду с Таңры/ Худа(й) / Алла(х) передается еще исконно туркменскими словами  Бирибар (‘Тот единственный, который существует’), Ярадан (‘Создатель’), Өзи (‘Сам Он’,‘Он Сам’), Ёкаркы (‘Всевышний’, досл. ‘Тот, кто находится на самом верху’), которые, можно полагать, в древности были эпитетами Таңры. Обычно они имеют употребление в составе благо желаний и других устойчивых сочетаний религиозного содержания: Я Бирибар, өзүңмедетберевери (‘О, Единственный, сам окажи помощь’), Я Ярадан, өзүңговусыныэдевери (‘О, Создатель, сам сделай наилучшее’), ЭтҗегиниӨзиговыбилйәндир (‘Сам Он хорошо знает, что ему делать’), БарыныЁкаркыгөрүпдурандыр (‘Все видно Всевышнему’) и др.        Как известно, по мнению российского ученого Л. Н. Гумилева, одного из основателей научного направления о тенгриансте, образ Тенгри – это  солнечный свет [3; См. еще: 5], т.е. Солнце (туркм. Гүн) находится в центре данного миропонимания. И неслучайно, отдельные исследователи находят общее происхождение  тенгрианства с зороастризмом (солнцепоклонством),  и связывают их генезис с древним Ираном и Тураном (совр. Туркменистаном). Исходя из этого, можно допускать мысль о том, что первичным Богом гуннов (хуннов – предков гёктюрков /огузов/ туркмен) служил именно Гүн (Солнце), который в последующем стал обозначать их самых:  гүн/гунн/хунн. Обычное значение слова Гүн в современном туркменском языке – это ‘Солнце’ и семантически производный от него ‘день’. Небезынтересно будет знать, что слово гүн в сочетании с лексемой ил (‘народ’) до сих пор сохранило свое древнее  значение ‘народ’ (т. е. гунны). Вот старая туркменская пословица, пропитанная необычным патриотизмом:  Илим-гүнүмболмаса, Айым-Гүнүмдогмасын (‘Если не будет моего народа-гуннов, то пусть не восходят Луна и Солнце, т. е. пусть наступит конец света’) [См. еще:7].

Второе направление семантического развития слова Гүн (Бог) в туркменском языке происходило путем обозначения им смысла ‘повседневная жизнь’ и ‘житье’,  которых  Он (Бог) ежедневно дарит людям. Проследим значение ‘житье’ в слове гүн в следующих фразеологизмах: гүнгөрмек (‘жить посредством чего-либо’),  гүнүңагралмак (‘становится жить труднее’), гүнбермезлик (‘не давать житья’), гүнүңдүшмек (‘просить материальной помощи для житья у кого-то, временно завысить от кого-то’) и т.п.

Появление в небосводе небесных тел (Солнце, Луна, звезды и планеты) и рождение человека (и животных) в туркменском языке обозначаются одним и тем же глаголом догмак (появиться в свет, рождаться): Гүн догды (‘Солнце взошло’), Ай догды (‘Луна взошла’), Ялдырак догды (‘Звезда Ялдырак появилась на небосводе’, т. е. ‘закончилась летняя  жаркая пора, и наступает ночная прохлада’). По нашему мнению, эти два значения, сосредоточенные  в одном глаголе (догмак) туркменского, турецкого и других тюркских языков, наряду с другими данными свидетельствует о том, что в древнем тенгрианстве по роли и значению человек приравнивался с Солнцем и другими небесными светилами. В туркменском языке слово яш (йа:ш) несет семантику: 1) молодой (яш йигит ‘молодой парень’); 2) лета, год (при определении возраста): Сен нәче яшыңда? ‘Cколько тебе лет?’, досл. ‘На сколько ты молод?’. От имени яш при помощи аффикса -а(/-е) образуется глагол яш-а-мак ‘жить’ (яш-а-йыш ‘жизнь’). Для сравнения: Сен нәче яшыңда?(‘Cколько тебе лет?’) в немецком языке будет выглядеть как Wie alt sind Sie?, где вместо яш присутствует alt (‘старый’). Подобную картину можно наблюдать в английском и других европейских языках. Отсюда вытекает вывод: в отличие от немцев (Wie alt ist das Kind? ‘Сколько лет этому ребенку?’) и других европейцев, древние предки современных туркмен, которые исповедовали тенгрианство, человека до глубокой старости хотели видеть молодым (Ол 90 яшында ‘Ему 90 лет’). Все эти факты свидетельствуют о глубоком гуманизме тенгрианства, о возвышении человеческого достоинства даже до небес [См. еще: 8] В появлении «народной религии» –  «народного ислама» у туркмен  после принятия им мусульманства основную роль сыграли именно доисламские верования, в частности, тенгрианство. Об этом, хотя косвенно, говорит тот факт, что  мусульманские личные имена не смогли вытеснить полностью традиционные имена из повсеместного употребления. Грозные правители Великой Сельджукской империи братья Чагры-бег и Тугрул-бег, являясь яростными исполнителями предписаний ислама,   вошли в историю человечества своими туркменскими именами, хотя они носили еще арабо-мусульманские имена Давут (Давид) и Мухаммет. Здесь же отметим, что современные туркменские антропонимы Таңрыгулы/ Худайгулы/ Аллагулы(‘Божий раб’) по своей семантике составляют синонимичный ряд с личным именем Абдылла (Абдуллах), заимствованным из арабского языка.              У современных туркмен (Ахал, Мары) в определенной степени находит свое продолжение традиция, согласно которой новорожденного нарекают двумя именем: одно для записи в официальных документах (обычно арабо-персидское заимствование: Шамухаммет, Мухамметгулы, Аманмухаммет и т. п.) и второе для использования дома в повседневном общении среди родственников и близких соседей (обычно исконно туркменское имя: Гуванч, Хангулы, Ораз и т. п.). По другому древнему обычаю, туркмены указанных выше регионов после свадьбы в доме свёкра невесте дают новое  имя, справедливо считая, что семья пополнилась новым членом, и поэтому, нарекая ее «своим» именем, которое  соответствует внутренним традициям именно этой семьи. Из-за этого иногда встречаются молодые женщины-туркменки, которых разные люди знают  с тремя разными именами: одно официальное (по паспорту); второе, используемое в доме родителей; и третье, полученное после замужества. Своими корнями этот обычай также уходит вглубь тысячелетий, к периоду, когда процветало тенгрианства.             Из семейных торжеств туркмен в настоящее время самой пышной является свадьба, которая устраивается по случаю женитьбы сына или выдачи дочери в замужество. Кроме того, торжественно, с устройством более или менее богатой трапезы (той) отмечаются чилетойы или чиледенчыкармак (‘день исполнения сорока дней новорожденному’), галпактойы (‘день первой стрижки волоса на голове ребенка, которую производить его дядя – брат матери’), сүннеттойы(‘день совершения обряда обрезания у мальчиков обычно при достижении семи лет’), акгоюнтойы или пыгамберяшы (‘день, отмечаемый по случаю достижения 63-летнего возраста’) и другие. Эти и другие торжества своими корнями уходят вглубь веков, а многие из них возникли еще в доисламские периоды.

У туркмен остается сильной вера в язгыт (‘предписание судьбы’), которую исторически следует связывать с появлением в глубокой древности первых, не дошедших до нас  надписей религиозного содержания. Ибо имя существительное язгыт образовано от глагола яз-мак (‘писать’, ‘написать’), отсюда и маңлайыңаязылмак (‘быть написанным во лбу’, т. е. ‘то, что ждет тебя в будущем’, ‘фатально неизбежное’).  Туркмены старшего поколения, когда сообщают им о безвременной или трагической кончине кого-либо, для утешения себя и окружающих обычно говорят: Нәтҗек-дә, гөргүл иниң язгыдыш ейледир-дә‘ Что поделаешь, таково, наверное, предрешение (досл. ‘запись’) судьбы покойного’.

Устойчивые высказывания типа Маңлайыңаязыландангачыпгутулмаёк (‘Не убежишь от того, что записано в своем лбу’), Маңлайымызанәмеязыланболса, гөрүбермелиболарыс (‘Нам придется пережить  то, что записано в нашем лбу’) обычно используются тогда, когда нависла над людьми смертельная опасность, а также при неясности сложившихся сложных жизненных обстоятельств.       Вопреки запретам ортодоксального ислама туркмены отмечали и отмечают по настоящее время семейные трауры повсеместно и очень многолюдно: третий, седьмой,  тридцатый (не везде), сороковой, сотый (не везде) дни и годовщину со дня смерти своих близких, обычно умерших родителей и детей. Эти траурные народные мероприятия проходят под руководством местных мусульманских священников – мулл, которые занимаются чтением соответствующих аятов из Корана.          Другим примером «народного ислама» может служить ежегодное проведение так называемого «Курбан-байрама», т. е. жертвоприношения скота (овец, коров и верблюдов), корни которого уходят не только в историю ислама, но и более древних религий, в том числе тенгрианства. Сюда же примыкает проведение «Худаёлы» или «Садака», которое сопровождается убоем овцы и приготовлением из его мяса национальных кушаний «дограма» или плов. И в «Курбан-байраме», и в «Худаёлы» («Садака») устраиваются трапезы с большим количеством участников-едоков. Только туркмены среди народов центральноазиатского региона отмечают праздник весеннего равноденствия (Новруз –  день Нового года) с устройством катаний на высоких качелях, специально построенных по этому поводу, считая при этом, что туркменский Новруз («Чарва Новрузы») наступает примерно месяц раньше, чем 21 марта.                Следует особо отметить, что все национальные традиции и обычаи, которые возникли в глубокой древности, и имеют свое продолжение среди народа по сей день,  в  живой речи туркмен обозначаются одним единственным словом туркменчилик. Неслучайно, многие газеты и журналы Советского Туркменистана двадцатых и тридцатых годов прошлого столетия, находясь на службе оголтелому  атеизму, имели специальные рубрики не только  под общим названием «Работа обществ безбожников»,   но еще печатали много материалов под заголовками «Борьба против туркменчилика». Кроме того, на службу по достижению поставленной цели была поставлена вся мощь карательных органов существовавшего тогда режима. Но изжить туркменчилик, которой возник в древности на основе тенгрианства, когда существует туркменский народ со своим языком и менталитетом, практически не возможно.

В заключение хочется констатировать, что путем анализа глубинных пластов внутриязыковой семантики  можно выявить  ряд существенных философских и логических положений, на основе которых происходили процессы становления и развития туркменского языка (и других тюркских языков) в древности, еще в дописьменные периоды их истории. Философские и логические основы каждого языка или группы языков появились и изменились в зависимости от миропонимания и культуры их носителей. Тем не менее, основополагающие, фундаментальные положения для каждой группы языков остаются незыблемыми, и характеризуют их философскую и логическую самобытность. Именно подобный подход к каждому современному и древнему языку алтайской семьи языков, носители которых исповедовали тенгрианство,  поможет восстановить в будущем целостную систему и богатую историю этой самой древней религии человечества.          По мнению известного татарского ученого-историка и писателя Р. Н. Безертинова, на фоне смуты и хаоса, охвативших Китай в V веке до нашей эры, Конфуций обращался к народу с призывом сохранить божественную концепцию Неба (т. е. тенгрианства – М.С.), пришедшую к китайцам из среднеазиатских степей, для спасения государственности Китая. Поэтому неслучайно обозначение пяти основных элементов у Конфуция имеет аналогию с тюркскими названиями: две энергетические частицы – инь (‘материнское начало’) и ян (‘божественное горение’) наиболее часто упоминаемые в конфуцианстве,  сравнимы с татарскими словами яну (туркм.  янмак ‘гореть’) и инай (туркм. эне ‘мать’) [2]. Это является еще одним подтверждением о необходимости дальнейших глубоких лингвистических исследований по алтаистике с целью выяснения многих вопросов истории тенгрианства.

Мурадгелди Соегов

Использованные литература и источники:

1. Алимов Т.К.  Тенгрианство – как своеобразный тип культуры: тенденции и противоречия развития в современном понимании. См.: http://tengrifund.ru/konferencii/2-aya-konferenciya/tengrianstvo-kak-svoeobraznyj-tip-kultury-tendencii-i-protivorechiya-razvitiya-v-sovremennom-ponimanii/ (18.06.2013.)

2. Безертинов Р.Н.   Тэнгре – не чужой бог. Мировоззрение, служившее основой побед древних тюрков. См.: http://tengrifund.ru/2012/04/tengre-%e2%80%93-ne-chuzhoj-bog-mirovozzrenie-sluzhivshee-osnovoj-pobed-drevnix-tyurkov/  (20.06.2013.)

3. Гумилев Л.Н. Древние тюрки. М.: АСТ, 2002. Стр. 85 – 87.

4. Каримов Б.Р.   Тенгрианство и становление Тюркского мира.  См.: http://tengrifund.ru/konferencii/2-aya-konferenciya/tengrianstvo-i-stanovlenie-tyurkskogo-mira/ (19.06.2013)

5. Соегов М.   Некоторые вопросы  раннесредневековой  этнической истории туркменского народа в свете трудов Л.Н. Гумилёва по этнологии (в порядке обсуждения) // Научное наследие Л.Н. Гумилёва: истоки, эволюция, проблемы восприятия. Материалы Международнойнаучнойконференции,посвященной 100-летию со дня рождения Л.Н. Гумилёва (2 – 3 октября 2012 г.). Санкт-Петербург, 2012. Стр. 206 – 214.

6. Söyegov M.  Anau Medeniyeti ve Devamı Olarak Sümerler: Tengri/ Dingir ‘Sema’ Oğulları //Kardeşlik Kültür Edebiyat ve Sanat Dergisi. Sayı:   257 – 258 Mart – Nisan. Bağdat/Irak,2011. Sayfa: 56 – 58.

7. Söyegov M.  Çin Yıllıklarına Göre Birkaç Hunca Sözcük ve Kısa Açıklaması // Türk Dünyası Tarih Kültür Dergisi. Sayı:  256 Nisan. İstanbul/Türkiye, 2008. Sayfa: 52 – 54.

8. Söyegov  M.   TürkmenceninMantıkiTemelleri // TürkDünyası TarihKültürDergisi. Sayı:  260 Ağustos. İstanbul/Türkiye,  2008. Sayfa: 58 – 60.