Чээл Быраан
(Зеленеющая долина горной реки, бурлящей между высокими скалами)

Высятся вдалеке остроконечные пики снежных гор. Не охватить взором зеленый ковер Чээл Быраан[1] с шелковисто высокой травой, цветущий всевозможными цветами.

С этого возвышения  видно, как течет с южной стороны, прокладывая себе путь на запад, довольно широкая речка. По ее берегам, на склонах пригорков, раскинулись белые юрты. По всей длине долины пасутся табуны лошадей, стада коров и яков, отары овец.  

Сегодня сюда прибыла сотня всадников. Впереди –  на белом коне их предводитель по имени Татар Тайма.

Это человек плотного телосложения. На нем соболиная шапка, увенчанная тремя орлиными перьями, на спине желтого шелкового одеяния – изображение орла. По традиции   неспокойных воинственных времен на его правом боку висит наготове боевой лук в колчане. Стрелы  висят на спине, меч – на левом боку.

Татар Тайма является вождем саха, живущих на Чээл Быраане. Его народ состоит из восьми улусов,  а улус –  из нескольких родов. Большинство из них кочуют со своим скотом. Летом прикочевывают в долину Чээл Быраан, а некоторые из них откочевывают на юг долины до Сасыл Сысыы[2], зимой поднимаются на склоны Серебряных Солнечных Гор[3]. Сегодня они прикочевали в долину Чээл Быраан. Здесь Татар Тайма в скором времени должен устроить обряд кумысного пира – ысыаха. По традиции перед церемонией ысыах он объезжал свои улусы.

И вот, после объезда, возвращается в свой сарай – ставку. Как всегда, он остановился  на вершине полюбоваться  своими  владениями.

Татар Тайме около сорока лет. Его обветренное широкоскулое лицо озарилось улыбкой. Рядом с ним стоит молодой знаменосец. В его руках развевается на ветру шелковое трехбунчужное знамя с кистями из конского волоса. Блестя на солнце металлом копий и щитов, за ними выстроились всадники.

Оглядывая широты Чээл Быраана, Татар Тайма обдумывает свой вчерашний сон. Во сне он находился в Долгура. Собралось много народу. Многих, кажется, он знает. Все были радостно возбуждены. Вдруг перед ним появилась женщина в белом одеянии. На ней была задвинутая назад шапка, распахнутое летнее пальто, а вспотевшее лицо приветливо улыбалось. Татар Тайма показалось, что он знаком с нею давно. Да еще, будто, он ждал ее давно! Она протягивает ему серебряный лук и произносит: “Эллэй”. Слово Эллэй имеет значение устроителя Ил[4]. Взмахивая вверх принятым луком, он воскликнул: “Эллэй! Эллэй!”  и проснулся  от своих вскриков.

Но сейчас Татар Тайма понял, что увиденную во сне женщину в белом одеянии он наяву раньше не встречал. Такую женщину – Айыысыт Хотун[5], описывали только в старинных легендах.  Неужели привиделась ему Она? Ведь в скором времени должна разрешиться его жена – Хачылан Хотун. Татар Тайма никогда  не выговаривал вслух свои мысли. И полусловом он не обмолвился о том, что мечтает о сыне. А серебряный лук во сне мог означать сюр – дух мальчика.

На этой возвышенности находится обо. Обо – знак священного места, обозначаемого грудой камней. В эту груду камней воткнут шест с салама[6]. Наступив на подставленную спину молодого нэктэла[7] Татар Тайма спустился с коня. Подойдя к обо, он достал из кармана пучок конских волос и нанизал на саламу.  Затем, повернувшись на восток, уселся на плоский камень и устремил взор на небо.

…Поток сияющего солнечного света ослепил ему глаза. Татар Тайма показалось, что сам Тенгри-Бог явился  перед ним в виде сияющего потока.

Он трепетно прошептал: “Белый Творец Господин Тенгри, дай мне мальчика!”. Его охватило ранее не испытанное сильное волнение, ожидание скорого счастья. Казалось,  свет этого божественного потока проник во все его тело без остатка! Немедленно, сейчас, он должен доехать в свою ставку – в Долгуру! Порывисто поднявшись, Татар Тайма устремился к своему коню. Наступив на спину своего раба, он вскочил на коня, и, дернув поводья, пришпорил…

Это событие случилось тысячелетия назад. Светлый образ Чээл Быраана сохранился в древних эпосах олонхо и запевается в старинном  ритуальном танце осуохай как зачин:

Чэй дуо,
Чээл Быраан!

 

        Долгура

Ко времени вечерней дойки показался Хоруол Тумус (Мыс Дозора). Здесь стояли  стражи Татар Тайма. Хоруолами в те времена называли стражей. Они, сидя на мысу, следили за проезжающими.

За этим мысом в горной низине стояло поселение с названием Долгура. С гор стекала сюда речка Долгура, в достатке также были полноводные озера и арыки. Росли различные фруктовые деревья. Люди имели сады и огороды. Жили в просторных глиняных балаганах – мазанках. С южной и западной сторон Долгура окружали горы. А с северной и восточной – высокая крепостная стена из камня и глины. По всей длине стены через каждые пятьсот шагов были выстроены восьмигранные амбары для проживания стражей. Потому поселение со всех сторон имело надежную защиту.

Слово Долгура применялось для обозначения тихой плодородной местности. В обширных просторах такими местами были оазисы с множеством ручьев и озер.  Долгура была самым большим подобным уголком всей долины Чээл Быраан. Люди издревле селились в таких местах. Саха, хотя и были кочевниками, имели общий оседлый центр. Здесь покоились священные кости их предков, здесь они напрямую связывались с Тенгри. По легендам, именно здесь был спущен и поселен с Верхнего мира  герой олонхо Ньургун Боотур.

Помимо саха в Долгура жили племена уйгур, хоро, сортол, кыргыз, кытат и другие. Они занимались выращиванием, торговлей, кузнечным делом…

Долгура была центральной ставкой саха. Здесь находился высокий островерхий дворец Татар Тайма.  Но здесь он бывал всего несколько раз в году. Объезжая свои владения, зачастую он ездил со своими воинами или ставкой по Чээл Быраану. В Долгуре он оставлял главой своего младшего брата Арсааха, наделив его должностью дархана.

С тех пор в олонхо остались такие слова:
Дойду киэнэ Долгурата,  т. е. “ Долгура – центр страны”.

 

  Эллэй – сын Тенгри

Всадники подъехали к Хоруол Томтор. Трое всадников ботуров, прискакав, соскочив с коней, поклонились своему господину – Татар Тайма. Затем, помахав белым знаменем, дали знак стражам, находящимся на вершине горы. Вскоре с вершины на фоне синего неба заструился белый дым. Это знак радости по поводу приезда господина. Белый дым означал радостную весть. В случае дурных вестей или вражеского приближения, сжигая специальные дрова, пускали черный дым. Вскорости на горе со стороны Долгура также ответно заструился белый дым.

Отряд Татар Тайма последовал дальше. Миновав рощу с величавыми тополями, поднялись наверх, где перед ними развернулась панорама широкой долины. На противоположной стороне долины высятся глинобитные крепостные стены. С обеих сторон ворот Долгуры  стоят две высокие восьмигранные юрты из камня и глины. Перед воротами, встречая господина, столпился народ.  Девять  трубачей, подняв железные трубы-ойдуо вверх, издали громогласные призывные звуки. Подобно эху, такие звуки прозвучали с разных точек поселения. Так жители Долгуры узнали о прибытии Татар Тайма.

Большие ворота распахнуты. Пройдя мимо ворот, по дороге между утопающими в зелени юртами-балаганами, всадники выехали на широкую поляну. На противоположном краю площади стоит красный островерхий дворец. Это здание было построено дедом Татар Тайма. Сейчас здесь проживают его родственники, приближенные и слуги. А сам Татар Тайма обычно останавливается в большой войлочной белой юрте, поставленной рядом с этим дворцом.

…Возле его юрты в ожидании застыли дархан Арсаах, ботуры, приближенные и слуги. На локтях Арсаах развевается белая шелковая материя. Это хадага – белый шелк, подаваемый господину в знак особого почтения. Наличие хадаги означает особо радостную встречу своего господина. Значит, есть какая-то хорошая новость! Татар Тайма, не дожидаясь подставления нэктэлом спины, сам соскочил с коня. Вручил слугам уздцы коня. Не стал останавливаться, прошел мимо и Арсааха, стоявшего с готовностью сообщить что-то важное. Прямиком направился к юрте. Находящиеся все преклонили колени. Войдя в юрту, Татар Тайма устремился налево, в сторону в женского отсека – хаппахчы. Чуть погодя вышел оттуда, неся на руках новорожденного мальчика! Поднимая младенца вверх, стал счастливо восклицать: “ Эллэй! Сын Тенгри!”

Вскорости, стоящие перед юртой, призывно затрубили. На что из дворца и близлежащих юрт сбежались люди. Когда собрался народ, глашатай три раза громогласно возвестил:

– Явился сын Тенгри – Эллэй!

С разных сторон затрубили трубы – ойдуо, это известие подхватили другие глашатаи:

– Явился сын Тенгри – Эллэй! …

Так все жители Долгуры узнали о рождении у Татара Таймы мальчика, который станет их следующим господином.

С тех пор в легендах об Эллэй говорится: “Эллэй – сын Тенгри”.

 

Ысыах

            Люди восьмиулусного Чээл Быраана (Зеленой Горы) были из одного рода.

Они верили в Белого Творца Господина – Тенгри. На востоке, западе, севере, юге жили разные народности. Саха жили в центре Серединной Земли. Потому они считали себя непобедимыми. Они думали, что, молясь Тенгри, упорядочивали мироздание,  жизненный уклад Серединной земли. Основным ритуалом, связующим народ саха с  Тенгри, являлся обряд Ысыах. С начала лета проводились моления алгыс – благопожелания в честь верхних божеств-творцов.

Для этого с  восточной стороны владений Татар Таймы,  на бугре, соорудили на деревянных подмостках широкую дощатую площадку. С западной стороны площадки поставили три юрты. Эти сооружения назывались арангас праздничного тюсюлгэ (место, где проводится большой ритуальный праздник). Арангас называли сооружение на высоких деревянных столбах. На нем можно было что-нибудь складывать  или есть и спать. …В этот раз на арангасе тюсюлгэ находились одновременно 99 мальчиков и 88 девочек. Этих детей называли битиситы.  Под руководством старца Сесен каждый день  они говорили алгыс  и мелким дробным шагом исполняли танец «поднимания» к небу Творца. Благопожелания начинались с восходом солнца. Затем в полдень они прерывались на принятие пищи и отдыха, а вечером рано ложились. Там же ели и спали. Они не имели права покидать этот арангас. Таким образом, дети совершали благопожелания в течение сорока дней.

Люди в то время считали, что на какой ярус могли подняться алгыс-благопожелания, на том ярусе неба они и записывались. В них записывались ясные и ненастные дни, изобилие травы, скота и зверей, счастье и благополучие всего народа. Потому этот алгыс проводился для упорядочивания мироздания, благополучия Серединной земли. После завершения алгыса, по этому случаю совершались праздничные веселья, игры. Этот обряд назывался ысыах.

Живущий на этом Чээл Быраане народ саха, таким образом, тысячелетиями испрашивал алгыс для всего человечества.

Запрещалось нарушать порядок этого священного обряда алгыс. При малейших ошибках могли нарушиться ход времени, течение мирной жизни,  произойти бедствия.

Эллэй родился на новый год. И над всем Чээл Бырааном распространился слух о рождении у Татара Таймы сына по имени Эллэй: «Эллэй – сын Тенгри, в будущем он поведет наш Ил (народ), станет родоначальником». В алгысе этого ысыаха прозвучали те же слова, и  этим люди также предопределили будущее Эллэя.

Прошло 39 дней со дня произнесения алгыса. Люди в Долгура столпились отовсюду. За алгысом прибыли не только с улусов саха, но и со всех 35  родов – улусов Серединной Земли.

 

В те времена Чээл Быраан славился как центр Великой Азии. Все племена проводили обряд ысыах, но самым исконным считался ысыах племени саха.
Поэтому все стремились получить алгыс этого ысыаха.

 

Получение алгыс-благопожелания

            На следующий день, до восхода солнца, на поляне с арангас[8] люди  столпились для проведения алгыс. Чтобы никто не находился на стороне восхода солнца, с правой и левой стороны поляны встали всадники. Выстроившись на арангасе, стояли в ожидании 88 девочек и 99 мальчиков. Все они были одеты в белое. С появлением первых лучей солнца  прозвучали глухие звуки барабанов-табыков. Алгыс начался – полилась размеренная речь стоявшего в центре Старца Сесен. Дети-битиситы повторяли за ним слова алгыс. Так они довольно долго благословляли, а собравшиеся молча внимали.  На передних рядах собрались тойоны и уважаемые гости, среди них стоял Татар Тайма.

Во время церемонии алгыс на ысыахе и тойон, и старец должны стоять. Только больным и немощным разрешалось сидеть.

…Видимо, алгысчыт-благопожелатель добрался до верхнего яруса, и обращаясь к вышнему Тенгри  говорит-поет витиеватым и ярким слогом, красивым языком о том, что он  хочет и что желает получить от него! И Тенгри, видимо, прислушался к его словам. Дети-битиситы повернулись против солнца, став лицом к народу. Начался дробный танец битии. Собравшимся дети показались как будто и впрямь спускаются с неба – столь удивительны были их слаженные движения. Дети при этом вскрикивали: «hай-hай! hат-hат! Уйгу-быйанг!». Это значит, битиситы с верхнего мира пригоняют бесчисленное множество духов скота. Именно этот момент собравшиеся не должны пропустить. Ведь табуны и стада с небесных лугов могут разбежаться в любую сторону. А скот, спускающийся с верхних небес, говорят, был еще более резвым, необъезженным. Люди должны поймать их души! А с душами этого скота в Серединный мир опускались также души новых детей, живности, травы, растений. Это могло улучшить все стороны жизни.

Скоро дети-битиситы вернутся в Серединный мир. И будут они  раскидывать исегей. Исегей –  это мелкие клочья меха. Невидимые души-искры прилепляются к этим клочьям. Люди в ожидании расстегнули полы пальто, некоторые сняли шапки – надо, чтобы каждому достался исегей, а достанется он им, прилепившись к пальто или шапке.

… Пятками дробя, вот и приблизились битиситы. Души-искры пригнанные с верхнего мира невидимы глазу. Знающие говорят, что это маленькие искрящиеся прозрачные шарики. Очень подвижные. Люди должны прилепить их к себе, унести с собой. Тогда родятся дети, повсюду вырастет трава, наступит благодать.

Татар Тайма как никогда поверил в то, что дети действительно пригоняют души. Он, как и все, приготовился поймать свою долю. Оглянувшись, он отметил, что все внимание их приковано к детям, все стоят в напряженном ожидании, раскрыв полы пальто или протянув шапки для зачерпывания.

…Топот битиситов громыхает как сотни копыт табуна лошадей. Этот топот все громче и ближе. Будто в этот миг прибежал табун диких лошадей! В этот момент голоса пригоняющих участились, стали громче.  Битиситы наяву пригнали множество душ! Вдруг все замолкло. Разом прекратились все звуки. Собравшаяся тысячная толпа, всколыхнувшись, как высокая трава широкого поля, разом замерла в поклоне. А дети-битиситы вскричали: «Уру-уй! Айха-ал!». Люди все подхватили: «Уру-уй! Айха-ал!». После этого, битиситы начали кидать поверх голов людей завернутые в лоскутки исегей.

…Развеялись лоскутки над собравшимися, заблестели на солнце разлетающиеся клочья меха…

Люди стали прилеплять к одежде клочья, затем заворачиваться, застегиваться и  опоясываться, а кто поймал в шапки, судорожно нахлобучивать на головы. И те, кто стоял дальше, и те, кто находился вблизи, постарались поймать свою долю от этой благодати. Татар Тайма поймал свою долю в шапку. Надев шапку, похлопал по ней, как бы впитывая в себя. Люди стали безмерно радоваться полученному счастью и благодати. Начали поздравлять друг друга…

После завершения сорокадневного алгыс настал трехдневный великий праздник! Крепкий кумыс распили. Брюшным жиром хаса закусили. Сказители олонхо стали сказывать, запевалы осуохая – запевать. Стали борцы тягаться, бегуны разбегаться, имеющие скаковых лошадей затеяли скачки.

… Все это время все говорили о рождении у Татар Таймы мальчика Эллэй – будущего родоначальника.

На четвертый день всадники на лошадях и верблюдах вереницей устремились в сторону Чээл Быраан. Гости разъехались. Ставка Татар Тайма перекочевала. В Долгуру возвратились будни.

Итак, состоялся в долине Чээл Быраан обряд ысыах, установился упорядоченный уклад Серединной Земли. Продолжилась традиция, установившаяся веками.

…Сын Тенгри – Эллэй, спит в юрте отца. Юрта посажена была на тэргэне. Тэргэном в те времена саха называли телегу. Тэргэн покачивался в такт шага быков, и в такт этого ритма Хачылан Хотун пела колыбельную. Эллэй перекочевывал с юртой отца по Чээл Быраан.

        

                       Земля Айыы

До семи лет Эллэй перекочевывал со ставкой отца по просторам Чээл Быраан. Он  часто слушал, сидя на коленях  отца, знатных олонхосутов. Во время перекочевки любовался высокими горами, большими озерами, полноводными реками. Он рос, хорошо представляя, что такое –

Со всходящим стремительно солнцем,
С бегущей сбоку луной,
С непросыхающими водами,
С неиссякающими лесами,
С неубывающим богатством
Серединная стоит земля ….

В олонхо ведь сказывается: ”Как посмотрел я  в южную сторону –  как  дерущиеся горячие жеребцы, столпились там высокие  каменные горы; как взглянул я  на запад – шумят  там, достигая до небес, могучие волны Арат Байгала; посмотрел я на север – подобно народу, собравшемуся на ысыах, рядами лес стоит там богатый; а взглянул я на восток – открывается там долина длинная, зеленая …” Эллэй вырос на этой прекрасной, благодатной  земле.

Где находится Земля Айыы?

Во всех олонхо сказывается, что здесь «никогда не наступает зима, земля цветущей зелени». Здесь кукушка весь год кукует, горлица  весь год воркует. Озера пенятся молоком, в реках густеет сметана, болота здесь – творожные. Земля эта находится в верхнем мире духов. Потому-то ее глазом  простым не увидеть, ушами обычными не услышать.

         В те времена за круглогодичное цветение, прекрасную природу все живущие вблизи считали Чээл Быраан земной  Землей Айыы.

Светлый образ долины Чээл Быраан был введен в олонхо Эллэй Боотуром и передавался рапсодами-сказителями из уст в уста. Когда наступали трудные времена, Эллэй, поворачиваясь лицом на восход, думал о Земле Айыы, и вставал перед ним земной образ Чээл Быраан. И при этом он испрашивал у Творца Тэнгри силу-помощь. Просьба Эллэй никогда без ответа не оставалась. Потому он уверился в своем светлом предназначении свыше. Потому-то он и стал в последующем прародителем рода «трех саха»

 

Перевод Л. В. Федоровой, П. А. Перуашевой,
Москва-Якутск, 2007 г.