Бичелдей К.А.,
д. филолог. н., директор ТИГИ, академик РАЕН
г. Кызыл, Россия
Процесс перехода тюрко-монгольских народов Центральной Азии и Саяно-Алтая к цивилизации включал в себя не только становление государственных образований в различных исторических формах, складывание многоукладных натуральных хозяйственных систем, создание рунических письменностей (см.: Кызласов И.Л. 1994), но и существенные изменения в сфере традиционного религиозно-мифологического мировоззрения, которые привели к выходу архаических, ранних форм религии (анимизм, тотемизм, магия, «шаманство» и др. из стадии первобытности и переходу к стадии «кочевой» цивилизации (Абаев Н.В. 2006).
К ним относятся, прежде всего, утверждения в традиционном мировоззрении тюрко-монгольских народов в качестве системообразующего элемента тяготеющей к монотеизму религии, получившей в научной литературе наименование «тэнгрианство» (от тюрко-монгольского «тенгри» – «небо»). Наиболее глубокие корни «тэнгрианства» мы обнаруживаем в космогонических мифах тюрко-монгольских народов. В процессе исторического развития у тюрко-монгольских народов складывается дуальная религиозно- мировоззренческая система («небо» – «земля») как специфическая форма социальной самоорганизации (упорядочение «объективного» в сознании, на уровне субъективного духа). Из первоначального космического хаоса рождается определенный порядок, складывается картина религиозно-мировоззренческой упорядоченности, а также связанный с ней упорядоченность социального и природного бытия. Как считают Н.В.Абаев и В.Р. Фельдман, важнейшим критерием цивилизации вообще, в том числе и «кочевнической», является наличие качественно определенной духовности, выходящей за пределы своей первобытности (а затем и этничности), приобретая в процессе своего развития институционально оформленный интерэтнический, надплеменной или наднациональный характер, присущий таким мировым религиям, как тэнгрианство, которое еще в глубокой древности, по крайней мере в эпоху хунну (III в. до н.э.) или даже ранее, в период возникновения древне-арийской «кочевой» цивилизации в начале III тысячелетия до н.э. получило распространение по всей центральной части Евразии (см.: Абаев, 2006, с.1-2; Фельдман, 2006, с. 167-168).
Во всяком случае, уже в скифо-сарматский период в Центральной Азии и Саяно-Алтае, когда возникают самые ранние государственные образования «кочевников», различные формы тэнгрианства, в том числе и так называемая «религия ариев» (самая известная из них – древне-иранский зороастризм), приобретают характер национально-государственных религий. Исследования главного организатора данной конференции Л.В. Федоровой показали, что тюрко-монгольское тэнгрианство имеет тесные историко-генетические связи не только с «религией ариев» (древних иранцев, скифо-ариев Саяно-Алтая, саков и согдийцев Средней Азии и Восточного Туркестана, индо-ариев и др.), но и с тибетским бон, китайским культом Неба (Тянь), «авраамическими религиями» Передней Азии и т.д. (Федорова Л.В., 2007).
Так, якутская исследовательница отмечает, что «Тенгрианство – религия кочевников, протопредков туранцев, зародившаяся в недрах мировоззрения древних язычников, кем были все народы. Только созерцание земли – необъятных степных просторов, неба и моря с горных вершин могли родить в умах людей идею мироздания. И мировоззрение кочевников в нагорных степях тибетского плато послужило залогом рождения Тенгрианства, в последствии преобразованного в другие учения и постепенно забытого, превратившегося в давно утерянное Слово: «…Но только в глуши Транс-Гималаев – слишком обще называемых Тибетом – в наиболее недоступных местах пустынь и гор до сегодняшнего дня живет Эзотерический “Благой Закон” – “Печать Сердца” – во всей своей первоначальной чистоте. Разве Сведенборг был неправ, когда он сказал про забытое, давно утерянное Слово: Ищите его в Китае; возможно, что вы найдете его в Великой Татарии…». Сегодня потомки народов Великой Татарии – тюрки и монголы сохранили тенгри, тенгрианство и действительно, как предугадывал великий шведский ученый, философ, автор философских и космогонических концепций XVII в. Э.Сведенборг, утерянное Слово можно найти в их истории и памяти и это слово есть «Тенгри (с вариантами тенгир, тэнгэр, тегир)». Очевидно и то, что тенгрианство – праматерь зороастризма, индуизма, иудаизма, буддизма, христианства и ислама. Тенгрианство должно быть признано как основа духовного наследства мировой цивилизации во имя спасения самой цивилизации.
Долг науки – обоснование этого утверждения» (Федорова, 2008, Интернет).
В связи с этим казахский ученый Нумет Аюпов отмечает, что мировоззрение тюрков, являясь результатом метафизического мышления и познания, включает в себя не только тюркскую народную мудрость (фальсафу), тысячелетиями складывающуюся на основе познавательной практики и стратегии, связанной с традициями и обычаями и направленной на познание Космоса и Человека, но и религиозные идеи. На разных этапах своего становления тюркская религиозная духовная культура принимала различные формы. Сквозь все трансформации религиозных идей проходит идея Тенгери как идея обезличенного, трансцендентального и неопределяемого Единого Бога (но не Бога в семитской религиозной традиции).
Как считает Н. Аюпов, «Тэнгрианство само выступает как открытое мировоззрение, которое является своего рода пра-мета-религией монотеистического характера, направленной на веру не только в Бога, но и в Жизнь, Жизненную Силу (являющихся опять же энтелехией Тэнгри. Поэтому тюрки естественно воспринимали как зороастризм с его божественным началом в лице Ахура Мазды и индийскую религиозную традицию с ее божественным Космосом и Брахманом, порождающими богов, манихейство и буддизм с их божественно нравственным началом, так и христианство и ислам с их монотеизмом. Определяя тэнгрианство как мировоззрение, включающее в себя религиозную идею, можно выделить некоторые черты этого мировоззрения, составляющие основу духовной культуры тюрков:
– вера в Тэнгри, как бога (Алла, Кудай, Тигир, Дээр), не просто творца всего, но бога находящегося не вне мира, не над ним, а присутствующего во всем, в том числе и в человеке, в его духе и душе, как жизненное начало, в духовном мире человека;
– поклонение природе как всеобщему источнику жизни, Тэнгри как гармонично единому Человек-Дуние (каинат);
– вера в жизненную силу — кудрэтлик, как активному началу, присущему как общему Человек-Дуние, так и самому человеку;
– поклонение душе умершего, душам предков, аруахам, как духам-заступникам, вера в загробную жизнь, в бессмертие души, неотъемлемой части общего Человек-Дуние;
– почитание старейшин, старших и родителей, культ детей, вместе образующих духовно-религиозную предметность, проявлением которой можно считать неразрывность поколений, трансляцию духовных ценностей, целостность рода;
– приоритет межличностных отношений, общения, связи между людьми, их родовая, этническая культ общечеловеческая общность;
– следование традициям культуры, сохранение обычаев, нравов, обрядности, как условии охранения общности;
– соблюдение определенных правил поведения, порядка, приличия и иерархии, как условия сохранения традиционности.
Для того, чтобы лучше понять тэнгрианство как «открытое мировоззрение», казахский автор считает необходимым обратиться прежде всего к самому слову «Тэнгри» и его этимологии. Слово “Тэнгри” в древнетюркских письменных памятниках и в “Диван лугат ат-тюрк” Махмуда Кашгари пишется как “Тэнри”. В разных культурных традициях, сохраняя свои основные смысл и значение, оно пишется и читается по разному: у тувинцев – «Тенгир», алтайцев — “Теңри”, у якутов — “Тәңра”, у монголов — “Тэнгэр”, у бурят — “Тәңери”. В некоторых современных тюркских языках (в том числе и казахском) это слово читается и пишется как “Тәнiр”. Само слово “Тенгри” прототюркское, впоследствии перешедшее в гуннский язык. Оно состоит из двух корней “Тәң,” и “рi”, первый корень означает «Небо», второй — “Человек”.
Термин “Таң” (см. в тув. «Даң»)в гуннском и древнетюркском означает зарю, восход, начало всего, когда “свет озаряет все”, когда “все просыпается и начинает жить”. Если взять позднее древнетюркское понятие “Тәң” – оно также означает равный, подобный. В современных тюркских языках слово “ер” (iр) означает мужчину. Поэтому, герменевтический дискурс может дать нам несколько вариантов понимания термина «Тэнгри».
Во-первых, Тэнгри как первоначало Всего, но это начало “ в небесном первочеловеке. Человек-Небо или Небесный человек — Начало Всего. Во-вторых, первоначало, которое дает жизнь всему — это жизненное первоначало, это сама Жизнь. Таким образом, по мнению Н. Аюпова, понятие «Тэнгри» – это ни в коем случае не просто Небо, это не просто Небесный Бог и не просто Бог-творец. Тэнгри, скорее всего, это “Начало”, это недостижимая и непознаваемая Абсолютная Истина, Абсолютный Дух, он не поддается простому рациональному определению. А в соединении с человеком, через “принятие” его человеком и в контексте человеческого, тэнгрианство можно определять и как открытое мировоззрение человека, направленное и “вовне” и “внутрь себя” и на отношения внешнего и внутреннего мира, это мировоззрение, основанное на Жизни (Н. Аюпов, 2008, Интернет).
В связи с этим, касаясь этимологии слова «тэнгрианство», Е. В. Федорова делает существенное дополнение: «В настоящее время Тэнгрианство и его истоки, как мировоззрение и религия, в мировом научном религиоведении на должном уровне не исследованы. Причина этого заключается в крайне скудных письменных материалах, оставленных древними народами, исповедовавшими эту религию. Некоторые специалисты этимологию слова “Тэнгрианство” объясняют от слова “тэнг” – равный (тюрк.). Но можно исходить и из якутского “танг” или “тангар” – собирает, моделирует, конструирует. В созвучии со словом “айыы” – творение, творить, творец, “Айыы Тангара” означает Конструктор, Зодчий, Архитектор мироздания – природы, «неба», космоса» (Федорова, 2008, там же).
«Тенгри» или, точнее, «Тэнгри» – древний тюрко-монгольский теоним, возводимый Дж. Клоссоном еще в эпоху хунну (III до нашей эры и даже раньше) и интерпретируемый как «небо», «обожествленное небо», «небесное божество», зафиксировано в древнетюркском словаре (Неклюдов, 1981: 544) и имеющие широкие лингвоисторические параллели (ср. шумер. дингир. «небо») (Неклюдов, 1981: 188). Как отмечает Е.А. Керимбаев, этот общий для тюрков и монголов теоним в своей более поздней форме «Хан-Тенгри» стал очень распространенным топонимом всей центральной части Евразии; например, такой ороним есть на территории Казахстана (одна из высочайших вершин Тянь-Шаня на границе с Республикой Кыргызстан носит название «Хан-Тенгри» (см.: Керимбаев, 2002).
Хотя в рунических памятниках нет упоминаний о молениях и жертвоприношениях небу-тенгри, видимо как следствие того, что тексты истории каганата большей частью в военно-политическом аспекте, некоторые сведения о культе Неба мы можем подчеркнуть из китайских источников. «В течении пятого месяца тюкю имеют обыкновение убивать овец и лошадей, чтобы принести жертву небу», – говорится в одном из них. Так же о существовании молений и жертвоприношений Небу и древних тюрок можно судить по сохранившимся у позднейших тюрков Саяно-Алтая обрядов, свидетельствующих о наличии в их духовном арсенале культа Неба, в частности по совершаемому и в наше время тувинскими шаманами обряду «дээр-дагыыр» («освещение неба»), носящему общественный характер, как и у древних тюрок (Мижит Л.С., 2002, с. 85-87).
До сегодняшних дней у религиозных тувинцев, особенно у шаманистов, тоже сохранилась отношение к Небу и как божеству, и как к месту обитания божества, аналогично к такому же отношению, отмеченному у древних тюрок. Что касается культа Йерсу (священная земля-вода; тув. Чер-суг, оран-делегей, чамбы-дип и т.д.), так же упоминаемого в памятниках рунической письменности, видимо, можно допустить, что и он имеет аналог в религиозной системе тувинцев (Мижит Э.Б., 2003, с.103-105).
Известно, что Тенгри являлось верховным божеством древнетюркского пантеона: «… именно Тенгри, иногда в купе с другими божествами распоряжаются со всем происходящим в мире и прежде всего предопределяет судьбы людей: Тенгри «распределяет сроки /жизни/» (памятник Кюль-Тегину, «Большая надпись», 50) /Кляшторный, 1981: 131/.
Имена основных божеств древних тюрков – Тенгри, Умай, Йерсуб и др.. зафиксированы в орхонских памятниках. В древнетюркских памятниках горная вершина (ыдук-баш) или целая горная система (Ыдук отюкен йыш «священно отюкенская чернь») сакрализована, а «земля-вода» – Йер-Суб не только сакрализуется, но и определяется как племенное божество (Кляшторный, 1981: 123).
С.Г. Кляшторный (1981:131) отмечает, что сопоставительное изучение орхонских надписей и этнографических материалов 19-20 вв. позволили Ж-П. Ру, Л.П. Потапову, И.В. Стеблевой, С.М. Абрамзону дать общее описание религии орхонских тюрков 8 века и выявить ее культурно исторические связи с традиционными верованиями позднейших тюркских племен и народностей.
Известная бурятская исследовательница И.С. Урбанаева дала, пожалуй, самое яркое и вместе с тем, емкое определение понятия «Тенгри», как религиозно-философской категории: «Центрально-азиатское Тэнгери как наиболее важное и глубокое религиозно-философское понятие кочевников, наших предков имеет смысл духовного Неба, и в этом качестве оно есть как пространство высшего бытия и вселенских сил, а также область истинной жизни человека. Это духовное понятие было основой всех традиционных представлений кочевников о мире и самом человеке, на нем были основаны все их жизненно важные культы. Богатейшие и наиболее архаичные среди корпуса центрально-азиатских фольклорных памятников бурятская мифология сохранила наиболее древний пласт тенгрианского мировоззрения, характерного для тюрко-монгольских цивилизаций, существовавших на протяжение тысячелетий». (Урбанаева,1996, с.128).
При этом она, правда, утверждает, что так называемая «шаманская» мифология – это только «часть тенгрианского духовного наследия». Из работ И.С. Урбанаевой, следует, что речь фактически идет об особой религии, имеющей к тунгуссо-манчжурскому и паолазиатскому «шаманизму» лишь очень косвенное отношение (если вообще можно связывать эти столь разные и в стадиальном и в этнокультурном отношении традиции).
Как отмечает Э.Б. Мижит, первые же строки большой надписи в честь Кюль Тегина [КТБ] ясно и недвусмысленно указывает на наличие в мировоззрении древних тюрков идеи сотворенности вселенной. Наряду со многими исследователями памятников рунической письменности на этот факт обращает внимание также и И.В.Стеблева, говоря, что «автор большой надписи в чести Кюль Тегина начинает с повествования с изображения времени мифологического прошлого народа тюрков: (когда в верху голубое небо, а внизу бурая земля возникли (или были сотворены), между ними возникли человеческие сыны). [КТБ, 1-2].
Данные строки наряду с идеей о сотворенности вселенной также четко обрисовывают и модель мира: вверху – небо, которая одновременно является и богом и обиталищем бога; внизу – земля, а по середине – человек. Таким образом устанавливается место человека в мировоздании. «Для авторов орхонских текстов мир резко делится на божественный (божественное происхождение каганов, одобрение и милость неба во всех полезных для тюркского народа начинаниях кагана – войнах, поход усмирение непокорных народов) и человеческих (события реально происходившие и описанные). Так как в орхонских и енисейских текстах имя творца не упоминается, «… сочетание значений «небо», «бог» характерно для названия высшего бога, который воспринимается как обожествляемое небо» (Стеблева, 1972).
На основе вышесказанного Э.Б. Мижит делает следующие выводы. Во-первых, идея о сотворенности вселенной и наличие верховного бога творца Тенгри (именуемого также Кудаем, Курбусту, и тд.), как основной пункт космологических воззрений; во-вторых, трехчленное деление мира по вертикали являющееся вторым основным пунктом традиционной модели мира; в-третьих, восприятие неба и земли не только как место обитания божеств, но и как самих обожествляемых небо и землю, то есть как самих божеств; в-четвертых, воззрения, согласно которым, хотя вселенная и делиться на три сферы, но действует как единое целое, единый живой организм; в-пятых, четкое и однозначное ориентированность на подчинение воли Неба-Тенгри, как светлого благого и справедливого начала мира устремленность выстроить жизненную линию как отдельного индивида, так и всего народа, согласно законам, диктуемым небом; в-шестых, оставшееся незыблемой вплоть до наших дней, мировоззренческая установка, согласно которой весь окружающий мир от самых мельчащих камней и песчинок до неба и небесных светил есть живые существа, наделенные душой и сознанием, установка, которая, на наш взгляд, является стержнем, элементом культуры тюркоязычных народов Саяно-Алтая, в частности, тувинцев, установка которая диктует весь образ их жизненного уклада и способа общения с этим миром, являясь основным смыслопологающим фактором их обрядов и обычаев, вплоть до самых мелких, бытовых; то есть все те характерные черты, традиционных космологических и религиозных воззрений тюркоязычных народов, наиболее четко и последовательно выявленные почти всеми исследователями истории и культуры тюрков Саяно-Алтая, возможно, имеют генетическую связь с космологией и религией древних тюрков, оставивших свидетельство своего мировоззрения в памятниках рунической письменности (Э.Б. Мижит, 2003, с.104-105).
Наряду с идеей о покровительстве неба, также четко обозначается идея о божественном происхождении кагана, подтверждающаяся эпитетами «небоподобный», «неборожденный» (КТМ, 1). Супруга Кагана в рунических надписях уподоблена Умай – божеству, хорошо известному и позднейшим тюркам Алтая, «… На счастье моей матери хатун, подобную Умай». (КТБ: 233) По этому поводу С.Г. Кляшторный пишет, что «здесь содержится явное указание на миф о божественной супружеской чете – Тенгри и Умай, Земной ипостасью которой является царская чета в мире людей». (Кляшторный С.) «Кроме покровительствующей функции, – как отмечает И.В. Стеблева, – Небо в орхонских текстах обладает также карающей функцией: «Небо, Умай, священная земля – вода покарают (букв. раздавят) ведь /нас/!».
Таким образом, верховным божеством у всех тюркских народов, до принятия ими ислама или буддизма, был Тенгри. Интерес представляет этимология теонима (Тангра, Тейри, Денгри), предложенная М. А. Хабичевым. По его мнению, Тенгри связан со скифским божеством вселенной в образе мифологического героя Таргитая, Отсутствие изображения Тейри (Тангра), можно объяснить пониманием Тейри как невидимого и вездесущего владыки вселенной, но образ его антропоморфизирован неявно. Н.В. Абаев считает, что мифический прародитель всех скифов Таргитай имеет отношение к эпониму «тэнгри», но через еще более архаическую тотемистическую основу, отраженную в корнеслове «тур» (варианты: тар// дар// дээр// тор// тер// тангра), которое в период формирования цивилизации и государственности тюрко-монголов сохранилось в военно-политических терминах «бага-тур» и «тархан», а также в этнонимах и политонимах «тюрк», «татар», «Туран» и др., но первоначально обозначало тотемное божество-прародителя всех тюрко-монголов – «Небесного Быка», в тэнгрианской религии превратившегося в обозначение «неба» вообще, особенно как универсальной, космической, метафизической сущности, т.е. фактически стало синонимом слова «бог» (Абаев, 2004).
Однако это не исключает тотемистическую основу с участием и других обожествленных животных-прародителей в формировании образа верховного тэнгрианского божества – священного оленя и лося, горного барана или козла (тув. тэ; бур.-монг. техэ; алт. тау-текэ; интересно, что в Тибете горный козел называется «тара»), а также общего тотемного предка тюрков и монголов – волка. Так, в истории России («Энциклопедия», с.157) есть краткое сообщение о древних верованиях тюркских народов: «древние тюрки, половцы,.. были анимистами, поклонялись животным, в первую очередь – волку». Автор, по-видимому, не был осведомлён о древних верованиях тюрков, иначе он должен был знать, что все тюркские народы исповедовали свою древнюю религию – тенгрианство. Другое дело, что волк был тотемным животным многих тюркских народов, голова волка украшала знамена Атиллы, болгар, древних тюрков, кипчаков (половцев), огузов-тюрков и ханов Золотой Орды; другой тотем – барс.
Волчица считалась прародительницей тюркских народов. С. Г. Кляшторный отмечал, что у тюрков «существовало особое почитание волка, выраженное по преимуществу в военной символике». Пережитки культа волка неоднократно фиксировались у многих тюркских народов. Именно тюркские воины в китайских летописях называются волками. На этот счёт есть любопытный пример в русской летописи. Накануне одной из битв половецкий хан Боняк (Бойнак), чтобы узнать её исход, решил погадать. В полночь он отъехал от стана и завыл по-волчьи. Ему «отвыся» (ответил) сначала один волк, но хан продолжал выть до тех пор, пока целый хор стаи не раздался ему в ответ. Это было перед сражением с венгерским королём Коломаном. Вернувшись, хан Боняк заявил, что завтра они победят. Так и случилось. Феофилакт Симокатта в 595 г. записал следующее: «Тюрки превыше всего чтут огонь, почитают воздух и воду, поют гимны земле, но поклоняются же единственному тому, кто создал небо и землю, и называют его богом». В Х веке в период Уйгурского каганата уйгуры почитали громовые удары и приносили жертвы духам земли, весной и осенью они совершали жертвоприношения, а также отмечали день зимнего солнцестояния.
В представлениях тюрков небо возвышало, т. е. давало власть каганам и ханам, даровало победу над врагами, по «милости неба» объединялись племенные союзы. «Сроки жизни распределяет небо, сыны человеческие все рождены с тем, чтобы умереть»; при этом об умершем говорили, что он «улетел». Небо-это начало, которое дарует жизнь, и несет смерть.
Арабский географ Абу Дулах, побывавший в IХ веке на Енисее у тюрков, записал следующее: «Есть у них для богомоления и тростник, которым пишут. Народ рассудительный и осмотрительный. В молитвах употребляют особую мерную речь».
Удивительна модель тюркской версии сотворения мира, разделение его на стихии и вычленение из первичного хаоса: «Вначале было вверху голубое небо (кек Тенгри), а внизу темная земля (в тексте серая), а между ними появились сыны человеческие». В науке существует утвердившееся мнение: ни в одном народе устные предания не могут сохраняться в течении 2 тыс. лет. Сравним текст рунического письма Орхона с карачаево-балкарским эпосом «Нарты». Разница во времени 1,5 тысячи лет: «Когда Тейри сотворил голубое небо и землю, между ними появились нарты» (см.: карачаево-балкарский эпос «Нарты», с. 51). Уникальный пример, подтверждающий древность карачаево-балкарского эпоса «Нарты». Вероятно, кто-то скажет: а почему этого эпоса нет у других тюркских народов? Но его нет у ираноязычных народов (персов, курдов и т. д.). Почему у киргизов «Манас», у казахов «Кобланды батыр», у якутов «Олонхо?» Родство эпосов определяется идентичностью сюжетов, что характерно для эпосов тюркских народов, и «Нарты» в этом списке не исключение. Но это отдельная тема, исследование которой ждет своего часа.
В работах М. Ч. Джуртубаева и И. М. Шаманова данная тема подробно описана и детально изучена, но существует ещё много вопросов, на которые требуется дать правильный ответ. То, что это результат длительной эволюции, совершенно ясно, поскольку в раннем средневековье тэнгрианство уже являлось развитой религией. Все необозримые степи Евразии от устья Дуная до Маньчжурии исповедовали тэнгрианство. Тейри – персонифицированное небо, создатель космоса, людей, животных, податель благ и властелин мира, Тейри – антропоморфный бог, отражение более высокой ступени развития духовной жизни общества. Тейри бог-творец, Верховный судья, создатель мира. Из этого следует, что образ верховного божества у тюркских народов был создан в глубочайшей древности.
По представлениям древних тюрков, Тейри незрим, как, скажем, Яхве у иудеев и изображению не подлежал. Иудеи всех остальных богов объявляли богами из камня, металла и дерева, поскольку они были изображаемыми. Кстати, Л.В. Федорова сделала интересное наблюдение, поддержанное Н.В. Абаевым, об этимологической связи имени воинственного Бога Света, повергающего силы Тьмы, в религии древних евреев – Яхве с сакральным этнонимом-эпонимом якутов «саха», который связан со скифским божеством-лосем, как символом Вселенной и который стал одним из этнонимов тувинских скифов – «сака».
В «Истории албан» Моисея Утийского записано, что хазары тоже приносили жертвы какому-то чудовищному громадному герою, называя его богом «Тангриханом». Епископ Исраил встретил сильное сопротивление среди духовных лиц местных религий, но, после долгих религиозных споров, добился своей цели и просил князя хазар Алп Илитвера сжечь руками верующих жрецов гробницы, именуемые «Чёпчи».
Как мы видим, в Хазарском каганате представители местных религий способны были вести долгие религиозные споры с представителем христианства. На основании этого можно предположить что тэнгрианство в раннем средневековье имело довольно устойчивую, развитую систему религиозных догм. Есть предположение, что в Хазарском каганате была попытка возведения тэнгрианства на уровень государственной религии. Что касается гробниц, именуемых «Чёпчи», то во многих тюркских языках «чёпчи» означает «знахарь», в карачаево-балкарском чёп значит прутик, стебель. «Чёп ат»-означает гадать, бросать жребий. Обычай гадать на ивовых палочках засвидетельствован у скифов, в этом случае стоит обратить внимание на обрядовую пляску вокруг пораженного молнией у балкарцев и карачаевцев, именуемую «Чоппай» или «Цоппай», которая является одним из реликтов тэнгрианства, впоследствии заимствованного многими народами Кавказа. Л. Н. Гумилев отмечал, что в тэнгрианстве было утвердившееся представление о бессмертии души и загробном существовании. Именно поэтому тюркские народы хоронили умерших вместе с конём, в полном вооружении, с жертвенной пищей.
Одним из уникальных сведений, касающихся древних верований тюркских народов, является сообщение Михаила Сирийского (XII век): «Тюрки всегда провозглашали единого бога, даже во внутренней земле, где жили, они считали видимый небесный свод богом. Они полагают, что небо есть единственный бог «Тенгри-хан». Г. Ю. Клапрот, дважды пребывавший на Кавказе, писал о балкарцах: «Простой народ не имеет, собственно говоря, никакой определённой религии, они почитают бога, называемого не Аллах, а Тенгри, который является творцом блага». В последствии, после принятия ислама, теоним Тейри (Тангра, Тангри-хан, Дангри) стал считаться одним из 99 эпитетов (имен) Аллаха. Несмотря на то, что основная масса тюркского суперэтноса исповедует ислам (90 %), часть – христианство и иудаизм (чуваши, гагаузы, небольшая часть казанских татар, караимы), часть – буддизм (тувинцы, часть уйгуров), все они сохранили в памяти имя верховного бога всех тюрок и монголов «Тэнгри».
ЛИТЕРАТУРА
Абаев Н. В. Основы психологической и биоэнергетической саморегуляции в национальной религии тувинцев Ак Чаян (Белая Вера) или Бурган Чаян // Сравнительно-историческое и типологическое изучение языков и культур. Преподавание национальных языков. Материалы международной конференции XXII Дульзоновские чтения. Ч. II. – Томск: Изд-во ТГПУ, 2000.
Абаев Н.В. Генезис монгольской государственности в свете теории самоорганизации и тэнгрианской философии. // Их Хуралд оролцогсдын анхааралд: Энэхуу эмхэтгэлд Олон Улсын Монголч Эрдэмтний 9 Их Хурлын илтгэлуудийн 276 товчлолыг оруулав. Харин хугацаандаа ируулээгуй товчлолыг энэхуу эмхэтгэлд хэвлуулж чадсангуй. Улан-Баатор, 2006. – С.1- 2.
Абаев Н.В. «Тэнгрианство» и «Ак Чаяан» как духовно-культурная основа кочевнической цивилизации тюрко-монгольских народов Саяно-Алтая и Центральной Азии. // Доклады 8-го международного конгресса монголоведов. – 5-11 авг., 2002. – Том 15 (36). – Улан-Баатар: Международная Асс. Монгол. иссл., 2004. – С. 226 – 237.
Абаев Н. В., Хертек Л. К., Хомушку О. М. О роли религии в этнокультурной истории народов Центральной Азии и некоторых проблемах духовно-культурного возрождения Тувы // Круг знания. Вып. 2. – Кызыл, 1999, с. 26-32.
Абаев Н. В., Фельдман В. Р., Хертек Л. К. Семейно-родовые отношения как форма самоорганизации в кочевой цивилизации // Социальные процессы в современной Западной Сибири (Сборник научных статей). – Горно-Алтайск, РИО «Универ-Принт», 2001, с.226-229.
Абаев Н. В., Фельдман В. Р., Хертек Л. К. «Тэнгрианство» и «Ак-Чаяан» как духовно-культурная основа кочевнической цивилизации тюрко-монгольских народов Саяно-Алтая и Центральной Азии // Социальные процессы в современной Западной Сибири: Сборник научных статей. – Горно-Алтайск, РИО «Универ-Принт», 2002, с. 10-18
Абаева Л. Л. Культ гор и буддизм бурят М., 1992.-144с.
Дерфер Г. О языке гуннов //Зарубежная тюркология.- М., 1986.
Кляшторный С. Г. Проблемы ранней истории племен турк (ашина) // Новое в советской археологии. М., 1965.
Кляшторный С. Г. Мифологические сюжеты в древнетюркских памятниках // Тюркологический сборник. – 1977. – М., 1981.
Кляшторный С. Г. Древнетюркская цивилизация в свете древнейших тюркских текстов // Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на Востоке – III Всесоюз. конф. востоковедов «Взаимодействие и взаимовлияние цивилизаций и культур на востоке»: Тез. докл. – Душанбе, 1988.
Кодар А. Тенгрианство в контексте монотеизма// Электронный журнал «Знание. Понимание. Умение» – 2008/№1.
Кызласов Л.Р. Уюкский курган Аржан и вопрос о происхождении сакской культуры // Советская археология. 1977. № 2. С. 84.
Кызласов И. Л. Рунические письменности евразийских степей. М.: Восточная литература, 1994.
Мижит Л.С. Триадичные образы в религиозно-мифологических представлениях тувинцев. //Ученые записки. Вып. ХIX/Тув. ин-т гуманит. исследований; -Кызыл, 2002 -с. 247-257.
Мижит Л.С. К вопросу об эпитафийной лирике древних тюрков. //Тезисы Международного симпозиума «Письменное наследие тюрков». – Кызыл: ТИГИ РТ 2003.-с. 85-87.
Мижит Э.Б. Традиционная космология как смыслополагающий стержень тувинской культуры. //Тезисы Международного симпозиума «Письменное наследие тюрков». – Кызыл: ТИГИ РТ 2003. – с. 103-105.
Неклюдов С. Ю. Мифология тюркских и монгольских народов (Проблемы взаимосвязей) // Тюркологический сборник. – 1977. – М., 1981.
Неклюдов С.И. Тенгри //Мифология. –М.: 1998. – с. 536.
История Тувы, Т. 1. 2001. С. 50.
Оссон К. де. История монголов от Чингис-хана до Тамерлана / Пер. и
предисл. Н. Козьмина. Иркутск. Т. 1, 1937.
Потанин Г. Н. Сага о Соломоне. Восточные материалы к вопросу о происхождении саги. Томск, 1912.
Потанин Г. Н. Ерке. Культ сына неба в северной Азии. Материалы к турко-монгольской мифологии. Томск, 1916.
Потапов Л. П. Алтайский шаманизм. Л., 1991.
Потапов Л. П. Некоторые данные о древнетюркском otukan // Советское востоковедение. – 1957. – №1.
Потапов Л. П. Тюркские народы Южной Сибири // История Сибири. – т. 1. – Л., 1968.
Потапов Л. П. Умай – божество древних тюрков в свете этнографических данных // Тюркологический сборник, 1972. – М., 1973. – с. 265-286.
Потапов Л. П. Древнетюркские черты почитания Неба у саяно-алтайских народов // Этнография народов Алтая и Западной Сибири. – Новосибирск, 1978.
Потапов Л. П. «Йер суб» в орхонских надписях // Советская тюркология. – 1979. – № 6.
Поэзия древних тюрков (ХVI – ХII вв.).М., 1993. Скрынникова Т.Д. Харизма и власть в эпоху Чингиз-хана. М., 1997.- 216с.
Стеблева И. В. К реконструкции древнетюркской религиозно-мифологической системы // ТС – 1971. – М., 1972.
Урбанаева И. С. Центральноазиатский шаманизм: философские, исторические, религиозные, экологические аспекты (Мат-лы междунар. науч. симпоз., 20-26 июня 1996 г., Улан-Удэ – оз. Байкал). Улан-Удэ, 1996.
Урбанаева И. С. Эзотерические смыслы учения о Тэнгэри и боо-мургэл // Современность и духовно-философское наследие Центральной Азии. Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1997.
Урбанаева И. С., Урханова Р. А. Философия центральноазиатского шаманизма: эзотерический ключ к пониманию тэнгрианства // Гуманитарная наука в России: Соросовские лауреаты. Философия. Психология. М., 1996.
Федорова Е.В. Эпическое наследие как источник определения места и времени возникновения мировоззрения Тенгри. // Материалы Международной научно-практической конференции «Эпическое наследие – реликтовый дух Алтайских народов». Бишкек, 2007.
Фельдман В.Р. // Их Хуралд оролцогчдын анхааралд: Энэхуу эмхэтгэлд Олон Улсын Монголч Эрдэмтний 9 Их Хурлын илтгэлуудийн 276 товчлолыг оруулав. Харин хугацаандаа ируулээгуй товчлолыг энэхуу эмхэтгэлд хэвлуулж чадсангуй. Улан-Баатор, 2006. – С.167- 168.
Хомушку О.М. Религия в культуре народов Саяно-Алтая: Монография. – М.: Изд-во РАГС, 2005. -228 с.